Прописка стала «камнем преткновения» для семьи Паньковых из Урмана

Чрезвычайная ситуация, произошедшая в поселке Урман в мае этого года, когда в результате взрывов на военном арсенале пострадали в той или иной степени все его жители, и более ста семей остались без крыши над головой, похоже, еще долго будет отдаваться сильной головной болью для многих людей. Она обнажила и застарелые проблемы, актуальные для всей страны. К примеру, институт прописки, формально отмененный в нашей стране еще в середине 90-х годов прошлого века, сыграл злую роль в судьбе молодой семьи Паньковых, мирно проживавшей в Урмане в двухкомнатной квартире в доме по улице Калинина,7, до роковых событий майских дней. 26 мая этого года в результате взрывов на военном арсенале дом на улице Калинина,7 полностью сгорел, и молодая семья с двумя маленькими детьми, как и остальные обитатели этого дома, осталась без крыши над головой.

После трагедии администрация Иглинского района пообещала всем погорельцам предоставить в течение нескольких месяцев жилье, равноценное утраченному. И действительно, за рекордно короткие сроки, буквально в течение лета, в Иглино было построено три 24-квартирных дома и  15 коттеджей, ключи от которых недавно вручены пострадавшим жителям Урмана. Каково же было удивление Юлии и Андрея Паньковых, когда вопреки их ожиданиям, вместо двухкомнатной квартиры, равноценной утраченной, им дали всего лишь однокомнатное жилье.

В администрации района объяснили это тем, что в сгоревшей квартире был прописан только один человек - глава семейства Андрей Паньков.

В письме в редакцию «ОЭГ» Андрей вот так подробно описал всю свою эпопею с пропиской:

«Я, Паньков Андрей Николаевич, 1975 года рождения. Родился, учился и работал в поселке Урман. Мой дед, Паньков Андрей Кондратьевич, 1917 года рождения, был участником Великой Отечественной войны. Всю свою жизнь он проработал в воинской части поселка Урман начальником военторга. Мой отец, Паньков Николай Андреевич, 1938 года рождения, и моя мать Панькова Клавдия Павловна, 1940 года рождения, тоже всю свою жизнь проработали в этой же воинской части. В 1997 году я и сам стал работать в воинской части водителем. Когда мой дед работал в части, ему дали квартиру, в которой он хотел прописать меня. Но командир части поставил условие, что я обязуюсь отработать пять лет. Я написал расписку, на основании которой меня прописали только в 2001 году. В 200З году я женился. Вскоре после этого мой дед умер и меня стали заставлять либо выписаться из квартиры, либо продолжить работать в части. Но в июне 2003 года я уволился. В сентябре у нас родилась дочь, которую мы не могли прописать три месяца. Руководство ссылалось на то, что я не работаю сам в части, и потому прописывать никого не будет. В 2010 году у нас родился сын. И опять возникли трудности с пропиской. На сегодняшний день мои дети прописаны у родителей моей супруги.

После того, как моя двухкомнатная квартира сгорела, я предоставил все необходимые документы в администрацию района. Также я предоставлял свидетельства о регистрации брака и рождении детей. После случившегося представители администрации района убеждали нас в том, что мы получим жилье, равноценное утраченному. Но накануне вручения ключей меня поставили перед фактом - «вам предоставляется однокомнатная квартира, так как вы были прописан один». Вскоре мы узнали, что люди с таким же составом семьи как у нас, имевшие одно- и двухкомнатные квартиры, где было прописано трое и более человек, получили трехкомнатные коттеджи и 15 соток земли.

Хотелось бы попросить вас помочь разобраться в данной ситуации и добиться справедливости».

Конечно же, в этой ситуации просматривается явная несправедливость по отношению к семье Паньковых, переживших трагедию не по своей вине и потерявших крышу над головой по вине военных, кстати, так и не выплативших никому из жителей Урмана компенсацию за стрессы и потрясения, пережитые за несколько весенних дней. К пострадавшим отнеслись не по-человечески, а по-казенному, найдя чисто формальные признаки, чтобы отказать молодой семье в той жилплощади, которую она должна была получить и по составу семьи, и по праву. Институт прописки у нас давно отменен, но по-прежнему в реальной жизни существует и играет большую роль при оформлении жилищных отношений, да и вообще в жизни. Из-за того, что Паньков не смог прописать свою семью в Урмане, возникало и по-прежнему возникает много проблем. Его дети не могут получать медицинскую помощь по месту жительства, не могут ходить в детский сад и в школу. Даже «скорая» не приезжает к Паньковым по вызову, потому что в Урмане у них нет прописки. Его жену Юлию не берут на работу из-за той же самой прописки.

Мне лично видится нарушение закона в том, что жене и детям Андрея Панькова еще до произошедших событий было отказано в прописке. На каком основании? И законно ли это? На этот вопрос должны дать ответ квалифицированные и независимые юристы.

В любом случае и Андрею, и Юле не надо опускать руки, а следует бороться за свои совершенно законные права. Им стоит обратиться с заявлением и в прокуратуру Иглинского района, в приемную Президента Башкортостана Рустэма Хамитова, в приемную Президента России Дмитрия Медведева. Они ведь не виноваты в том, что произошло, и вправе требовать полной компенсации за утраченное жилье, невзирая на все формальные признаки, по которым им в этом отказали.

В этой истории меня больше всего удивила одна деталь, которая говорит о том, до какой же степени все мы чувствуем себя запуганными и бесправными перед лицом государства, которое в данной ситуации представляло и военное ведомство, отказавшее в прописке членам семьи Андрея Панькова, и администрация Иглинского района, решившая проблему этой семьи формально. Конечно, по площади квартира была предоставлена равноценная: 43,2 квадратных метра. Но по планировке она стала непригодной для этой семьи с двумя разнополыми детьми. Жилая площадь в новой квартире гораздо меньше, чем в старой за счет широкого коридора и большого санузла.

- Я в полном отчаянье, - говорит Юля. Жить в этой квартире с двумя детьми мы не можем. Я же не поставлю двухъярусную детскую кровать в коридоре. И разгородить комнату на две части невозможно: квартира угловая, комната маленькая. Больше всего меня удивляет, что все было переиграно за несколько ней до вручения ключей…

Поразил меня вопрос Юли Паньковой, прозвучавший в конце нашего разговора:

- А как вы считаете, если мы начнем отстаивать свои права, нас не начнут преследовать? Не возникнет ли угроза безопасности для наших детей?

Честно говоря, я даже и не знаю, что ответить людям, лишь недавно в панике и в слезах убегавшим из Урмана под свист осколков разрывающихся снарядов и теперь вынужденных отстаивать свои права на потерянную крышу над головой, снова опасаясь за свою безопасность и безопасность своих детей.

Редакция «ОЭГ» обратилась за комментарием по этой ситуации к заместителю главы администрации Иглинского района по капитальному строительству Радику Ханданову. Вот что он нам ответил:

- Законы не мы придумали. И для всех они одинаковы. Согласно положениям МЧС, люди, утратившие имущество из-за чрезвычайных ситуаций, могут получить только то имущество, которое равноценно утраченному. Мы дали этой семье квартиру той же площади, которая у них была. Пусть они разделят жилую комнату гипсокартоном на две части.

И так мы сделали все, что могли: район потратил на пострадавших в Урмане 32 миллиона рублей. А Президент сделал в сто раз больше положенного: от республики были выделены миллионные средства на помощь пострадавшим. 56 семей получили дома и квартиры. Никто не остался без жилья. Причем, люди въезжали в новые квартиры уже обставленные мебелью, посудой. Мы поставили около двух тысяч стеклопакетов. Сейчас занимаемся дачниками: помогаем им восстановить поврежденные дома и дачи.

В скором времени ожидаем выдачи компенсации пострадавшим от военного ведомства.

- Вообще, мне кажется, что жители Урмана уже с ума сходят, - добавил в конце нашего разговора Ханданов. - Только и смотрят: кому больше дали, кому меньше. Меня лично поражает наглость некоторых людей, которые специально ломают свои крыши, выламывают окна, чтобы за счет района получить что-то новое.

Как говорится, у каждого своя правда, и каждый видит жизнь со своей колокольни.

Одно ясно из этой истории, что институт прописки в нашей стране уже явно устарел и нарушает наши гражданские права, гарантированные Конституцией.