Кто виноват, что Башкирия тонет в мусоре?

Может, дело в «сезонности» — в связи с почти тропическим летом народ рванул к рекам, озёрам и в леса, — а может, это наша вечная, внесезонная проблема, которая постепенно только обостряется. Но нельзя не заметить, что проблема несанкционированных свалок беспокоит уфимцев и жителей Башкирии всё больше. Появившийся на днях в «Общественной электрогазете» репортаж лишь подтверждает это наблюдение. В последние недели появились и две новости на эту тему. Одна исходила из «профильного» министерства, другая — от его оппонентов из числа общественников (в данном случае это была такая влиятельная мировая организация, как «Гринпис»).

Начнём с первой. Минприроды и его экологическая инспекция признали, что именно с мусором или, по-другому, твердыми коммунальными отходами было связано почти 3/4 выявленных в Башкирии экологических проблем (речь идет об итогах первого полугодия). Ну, понятно, что цифра в некоторой степени условна, потому что «выявленных» здесь ключевое слово. В этом году многократно, особенно весной, пресса — в том числе и «Общественная электрогазета» — писала о сильных химических запахах, беспокоящих уфимцев. В городе нефтезаводов это не такая редкость, но есть ощущение, что в этом году проблема усилилась, да к тому же добралась и до центра Уфы. В половине случаев, если не чаще, оказывалось, что государственные надзорные ведомства ничего не видели, не слышали и не ощущали. Так что относительно скромные данные по нарушениям, например, чистоты воздуха и воды здесь не истина в последней инстанции. Ну а то, что из 1,7 тысячи выявленных нарушений 1,2 тысячи приходилась на разного рода нелегальные свалки, — в это веришь, почему нет.

Новость вторая касалась того, что Башкирия отказалась участвовать в рейтинге «Гринписа», замеряющем, как российские регионы намерены бороться с мусором в новой юридической реальности: скоро вступит в действие закон, по которому былое сваливание всего вперемешку на свалках (пусть и легальных) будет запрещено. «Гринпис» провел по этому поводу анкетирование властей на местах. Тем, кто обещал, что будет сортировать отходы и, так сказать, «адресно» их перерабатывать, «Гринпис» говорил «Молодцы!» и рисовал на карте зеленым цветом. Тем, кто признался, что собирается мусор сжигать (для чего будут построены специальные заводы), выносилось порицание, а на карте появлялся красный цвет: его удостоился, например, Татарстан, с которым мы всегда себя сравниваем. Рейтинг немного лукавый, да и власти многое могут наобещать, чтобы задобрить общество (а потом скажут: финансирование кончилось, ага). Но даже сомневаясь в его объективности, Минприроды Башкирии могло бы вести себя поспокойнее. Вместо этого ведомство сначала просто демонстративно проигнорировало запрос, потом объявило, что не доверяет «Гринпису», и в итоге регион вообще оказался на карте рейтинга «серой зоной» — кстати, в числе немногих.

Спустя некоторое время руководители ведомства все же разъяснили свою позицию, и тем более оказалось неясно — ради чего было стулья ломать. Оказалось, что Башкирия не собирается ничего сжигать, а намерена идти по цивилизованному пути сортировки отходов. Зачем надо было бить себя пяткой в грудь и скрывать эти благородные намерения от «Гринписа», непонятно, ну да ладно. Рассказывая о планах, замминистра упомянул два «пилотных проекта», которые реализуются в Уфе. Вот с этого места поподробнее.

В отличие от многих благих инициатив, о которых рядовые горожане ничего не слышали, эти два проекта наверняка были замечены почти всеми. Речь идет о двух типах контейнеров, которые мы часто встречаем во дворах. Первый — большие клетки для пластиковых бутылок. В микрорайоне «Южный», где я прожил пару лет, они были установлены едва ли не в каждом дворе. Второй — ярко-оранжевые ящики со сложносочинёнными входными отверстиями. Туда следует забрасывать ртутные лампы (которые с запретом мощных ламп накаливания появились почти в каждом доме), а также мелочи типа батареек. Они тоже теперь есть много где: с перегоревшей лампочкой я могу заскочить во двор рядом с работой или через два двора от дома.

И наверняка многие уфимцы увидели, что происходит с этими клетками и ящиками через полгода-год после их установки.

Надо сказать, я героически пытался выбрасывать пластиковые баллоны в клетки, а лампочки с батарейками — в ящики. Не потому, что я такой весь из себя защитник природы, а потому, что это доставляет (оказывается) некое моральное удовлетворение: выбросить что-то в предназначенное для этого место. Но успехом это начинание не увенчалось. С клетками не слишком расторопно работали их операторы: где-то за неделю-другую они наполнялись баллонами доверху, но их никто не вывозил. Так что в «Южном» сначала я носил баллоны до соседнего двора, потом до еще одного, потом просто выбрасывал в ближайший мусорный бак. С энергосберегающими лампами повезло еще меньше, так как уже через неделю-другую жерло новенького контейнера было забито посторонним мусором и бутылками. Лампочку туда было просто не протолкнуть при всем желании. Кстати, постороннего мусора оказывалось немало и в клетках для ПЭТ-тары, но там он хотя бы не мешал.

Тут мы приходим к ключевому для темы сортировки мусора вопросу. Кто будет его сортировать? Сознательные граждане? Если бы хотя бы так: на практике оказывается, что несознательные не просто не занимаются своим мусором сами, но и стремятся закрыть путь к этому окружающим. Закрыть в прямом смысле: забить «профильные» контейнеры чем попало, испортить, сломать. Посыл — примерно, как в карикатурах 20-х годов: «Ты чо очки надел, слишком умный, что ли?» В положении «слишком умных», которых надо проучить, чтобы не высовывались, оказываются те, кто не хочет колотить ртутные лампы на общей свалке. Хочешь воздухом чистым дышать? Ишь чего захотел. Сиди тихо и не высовывайся.

А тот, кто понесет в спецконтейнер еще и батарейки, может, я подозреваю, и в рыло получить, если увидят...

Не присоединяюсь к мэру Уфы с его бессмертной — или приписанной ему — фразой «Источник грязи у нас народ», но такая проблема существует, и если мы действительно хотим сортировать мусор, а не вываливать его под куст за углом, с этим надо что-то делать.