Я достаю из широких штанин

И осторожно осматриваю его со всех сторон. Он пока еще очень мал и хрупок, как яйцо, но я очень надеюсь, что со временем он вырастет до своего нормального размера. Примерно с меня. И мы с ним очень подружимся и будем прямо-таки неразлучны.

Определенного названия у него нет, тем более — имени, но, скорее всего, он потом возьмёт мое, мне ни капельки не жалко. Кто же он, спросите вы? Да я сам не знаю, если честно. Он проклюнулся у меня несколько лет назад и начал вытворять странные вещи. Например, он заставляет меня выкидывать окурки только в урну. Даже если ее рядом нет. Приходится тушить сигарету и нести ее в потном кулачке сто, двести, а то и триста метров до ближайшей — в некоторых районах нашего города и на нескольких улицах эти железные, алкающие мусора пасти встречаются крайне редко. Про бумажки и ненужности — та же история.

Еще он больше не позволяет мне просить водителя маршрутки открыть на светофоре, вне остановки или махнуть рукой, чтобы поймать ее по пути с тротуара в неположенном месте. Да и переходить дорогу из-за него приходится согласно установленным правилам, иначе он крепко ругается. Но не матом, от которого тоже приходится воздерживаться и применять только в особых случаях в определенном кругу, морально подготовленном для подобных вербализаций кипящих в моей впалой груди страстей.

Хожу теперь только по тротуарам, в том числе и во дворах. Дело не в собственной безопасности, он мне говорит, что таким образом я не мешаю въезжающим-выезжающим автомобилям, мотоциклам, мопедам, велосипедам и лонгбордам. Недавно он заставил меня прекратить срезать путь и топтаться по газонам или по стихийным тропинкам. Тяжело пока, ноги не слушаются, но, думаю, мы справимся.

Странно, но слова вроде «спасибо», «пожалуйста», «извините» перестали корябать мне небо и спокойно вываливаются наружу при каждом удобном случае. Да, стал намного сдержаннее, не грублю обслуживающему персоналу и вообще полюбил людей, как вид. Конечно, иногда срываюсь, но только тогда, когда это действительно необходимо…

Он дергает меня за руку, когда старушка не может перейти дорогу или красивая, хрупкая девочка несет тяжелую сумку. Да, пока это срабатывает только с красивыми хрупкими девушками, но с чего-то надо начинать, неправда ли? Про детские коляски в подъездах или городских лестницах и разговора нет, иногда прямо бегу к ним.

Иногда мне страшно. Я представляю примерный ход его мыслей и направление дальнейшего моего упорядочивания — ничего хорошего для моего неорганизованного и местами буйного организма не предвидится. Но и плохого — тоже. Страшно, что однажды я смогу проснуться, а он — нет.