Как Башкирия кормила всю Европу

На минувшей неделе в Уфу приезжал Сергей Лисовский. Известный бизнесмен и политик 90-х годов, а ныне сенатор, он открывал уфимский сайт информагентства РБК. По большей части говорил он об импортозамещении и о сельском хозяйстве и — с особенным восторгом — о том, что вычитал в «профильных» книгах 1910 года издания, собранных для личной библиотеки. А вычитал он там о пяти способах упаковки сливочного масла для поставок в Париж. «Вы представляете? Да если бы сейчас Россия экспортировала бы в Париж хоть килограмм масла, это уже было бы сенсацией!» — горячился сенатор. Ну, возможно. Россия, конечно, экспортирует в другие страны что-то «из той же оперы», например, пшеницу. Но, во-первых, отнюдь не в Париж. Во-вторых, пшеница в некотором смысле ближе к нефти, чем к маслу. Имеется в виду, что это сырье, а не готовый продукт. И тут, получается, мы не выходим из роли «сырьевого придатка», поставляя другим странам богатства в сыром виде: нефть, а не бензин, пшеницу, а не хлеб, древесину, а не мебель... Еще в советское время бытовала шутка про завод «Уфимкабель», может, в этой истории-анекдоте была доля правды, не знаю. Якобы японцы закупили у СССР большую партию кабеля, в том числе и уфимского производства. Советские промышленники были приятно удивлены интересом высокоразвитой в плане технологий страны к их продукции. А потом выяснилось, что кабель покупался для того, чтобы «разобрать» его как раз-таки на сырье: от меди до дерева, из которого была сделана упаковка.

В этом отношении — очень интересен документ [http://zakon-region3.ru/1/74071/], который я случайно обнаружил на просторах интернета. Это распоряжение башкирского совмина, датированное 1989 годом, в котором расписано, какие товары республика будет поставлять в одно из европейских государств — Югославию. Это, конечно, соцлагерь (как в тогдашней поговорке: курица не птица, Польша не заграница), но все же страна, товары из которой в СССР всегда были в большом дефиците, начиная от одежды и заканчивая бытовой техникой «Gorenje». Опять же, поставки Башкирской АССР в будущие страны Евросоюза трудно назвать полноценным экспортом. В постановлении говорится, что это, скорее, обмен. Если Башкирия поставляла в Югославию не только «товары народного потребления», но и «отходы промышленного производства и другие ресурсы», то из балканской страны к нам шло «торговое и технологическое оборудование».

В списке того, что отгружает Башкирия, разные формы «химии» преобладают, но все же это не сырая нефть: многочисленные спирты и каучуки, присадки и некие «блескообразователи», эмали и пасты, клеи и селитры. Уфимский завод «Стекловолокно» гнал на запад свое полотно, стерлитамакская «Сода» — соответственно, соду, и даже маленький Мелеуз обеспечивал кормовые препараты для коров и свиней. «Голого» сырья в списке немного. Есть и такая экзотика: Башкирская АССР поставляет Югославии 14 тонн рогов и 25 тонн копыт в квартал.

Далее начинается самое интересное — товары народного потребления. Итак, чем же могла Башкирия обеспечить европейскую страну? Продукцию БХО «Агидель» оставим за скобками: все же изделия лаковой живописи — это декоративная экзотика. Но вот и полмиллиона лампочек с «профильного» уфимского завода (ныне покойного: пару лет назад его имущество республика выставила на торги; вообще, чтение документа 1989 года чем-то напоминает прогулку по кладбищу). За границу отправляются тысячные партии электронасосов, электробигуди «Айгуль» и, конечно же, разные виды знаменитых бритв «Агидель». УАПО, производившее всё это, существует, но век его бытовой техники закончился. Недавно «Электрогазета» сообщала о распродаже последней в истории предприятия партии бритв [http://i-gazeta.com/news/region102/32927.html]. За бритву предприятие цеплялось так долго, потому что она была одним из брендов Башкирии, поэтому последние лет 15 это производство то закрывали, то восстанавливали, но, в общем, не давали похоронить совсем. Но и эта битва с западной электроникой и восточным ширпотребом (made in China), в итоге, была проиграна. Электробигуди и плойки, а также много другого, оставили еще в прошлом веке. Вероятно, именно УАПО производило и другие электротовары из экспортного списка. Среди них — настольные лампы (погуглил по сложному шифру модели, оказывается, у меня была именно такая, когда я учился в школе), елочные гирлянды «Метелица» и прочее. Телефонный аппарат «Уфа-82» выпускался заводом коммутационной аппаратуры (его цеха сейчас частично отданы под корпуса университета, отчасти пустуют). Аппарат пользовался спросом в СССР, потому что уфимское предприятие раньше других (82 — это, понятное дело, год) уловило тренд. Мода на ретро только начинала зарождаться, а уфимцы уже предложили золоченые телефоны с «рогами», в стиле начала ХХ века. До появления импортных аппаратов именно «Уфа» стояла у всех, кому нравился такой экстравагантный (несколько китчевый, на мой вкус) «закос» под старину.

Среди столовых приборов, простыней и наволочек, которые отправлялись из Уфы в Белград, затерялось еще немало высокотехнологических «фишек», экспорт которых в современной России, увы, трудно себе представить. Диапазон — от полевых биноклей БПЦ и БОЦ до чертежных приборов «Конструктор». Первые выпускались на Салаватском оптико-механическом заводе. Вроде несколько лет назад о нем еще было что-то слышно, но сейчас даже сайт его недоступен, а точнее, доменное имя перекуплено московской фирмой, которая занимается ремонтом швейных машин. Что касается уфимского завода чертежных приборов, то от него, как и от завода пишущих машин, и от много чего еще, на карте города не осталось и следа.

Если ставить точку здесь, то можно посыпать голову пеплом с любимым прессой рефреном «Какую страну потеряли». Если взглянуть немножко более трезво, то можно вспомнить слова покойного советского функционера Михаила Смиртюкова (бывшего управделами совмина СССР: он проработал в Кремле с 1930 по 1990 год и на почве этого долгожительства дал серию интересных интервью журналу «Коммерсант-Власть»). Он описывал, как дарили американским лидерам советские машины: «Американцы, конечно, умирали со смеху с наших «Москвичей», но от подарков не отказывались». Жители Югославии, может, и не умирали со смеху от электробигуди «Айгуль» и телефона «Уфа-82», но, по крайней мере, были готовы всем этим пользоваться. Их техника «Gorenje», может, и больше ценилась, но они не говорили: нет-нет, пожалуйста, поставляйте нам только нефть и химию. А возможна ли сегодня ситуация, при которой какая-то техническая новинка из Уфы — нет, не самолетный мотор УМПО, а что-то «для дома, для семьи» — отправилось бы в Европу на экспорт?..

И все-таки посыплем голову пеплом.