Вы служите. Мы вас подождём

Говорил я в приснопамятные 90-е годы старшему сыну про службу в армии, а он, целевик философского факультета СПбГУ, ухмылялся мне в ответ:

— Папа, кому служить прикажешь? Тебе, вечно пьяному, или непросыхающему Ельцину?

И что я мог возразить всегда правому старшему сыну?..

Младший Булат молча слушал наш разговор.

Мой Булат после университета пришел в военкомат и сказал, что ему пора идти служить. Чем потряс военкома Сафонова. Тот, судя по всему, привык к призывникам, которые «косят» от армии.

И вот мы на присяге.

Там, в Краснодаре, весь взвод — 30 человек — все, как один, все, как Булат, с высшим образованием, стояли на плацу под краснодарским небом и российским флагом и клялись в верности России.

А мы, родители, стояли в стороне, пытаясь разглядеть их в зеленом солдатском строю, и, сдерживая слезы, угадывали родные лики наших сыновей над красной коркой воинской присяги.

Стаи журавлей улетали, улетали.

Краснодарский дождь превращался в снегопад.

Полковник в возвращенной новым министром обороны Шойгу папахе поздравлял нас, родителей, и наших сыновей с присягой. И белый снег не таял на его больших звездах.

И было понятно, что после подписи наш Булат перестает быть маминым сыночком, а становится сыном России.

И жена моя стояла рядом с маленькой девочкой и вытирала слезы платочком, который отняла у меня. А ведь он мне так нужен вытирать стекла на очках.

А потом была вечерняя поверка. Командование разрешило родителям присутствовать и на ней. Дождь со снегом только усиливался. И тогда полковник в папахе приказал часовым на КПП пропускать родителей на территорию. Сержант проводил их в помещение огромного спортзала.

Так мы во второй раз сподобились переступить порог войсковой части. Спортзал был настолько огромен, что в нем помимо солдат поместился еще и военный оркестр.

— Ничего себе поверочка, — ахнул кто-то из родителей. — У вас что, так каждый вечер?

— Нет, конечно же, — пояснил ему капитан. — Просто сегодня общефедеральная поверка.

Солдатам приказали снять бушлаты. Спортзал на какое-то время наполнился кашлем: новобранцы, только-только прибывшие по призыву со всех концов нашей необъятной страны, переживали период акклиматизации. Наши призывники прибыли из Башкирии, в которой трещали морозы. А были еще те, кто прибыл из Якутии, Ханты-Мансийского округа — там вообще столбик термометра показывал ниже 50 градусов. Птицы на лету падали. И тут — на тебе! Благословенный Краснодарский край, зеленая травка, температура воздуха — плюс 10. Райские кущи, да и только! Тут самый стойкий и крепкий и далеко не оловянный солдатик не выдержит таких резких перепадов.

Но кашель скоро утонул в перекличке. Офицеры выкрикивали фамилии своих подчиненных, и те отвечали резким «Я». Из этих коротких «Я» складывался тот организм, который называется отделение, взвод, рота, батальон. Из этих коротких «Я», в конечном итоге, складывается весь тот могучий и целостный организм, который называется Армия.

И завершением федеральной поверки стал гимн России. Он сначала зазвучал музыкой оркестра. И только какое-то время спустя мы увидели и услышали, что гимн страны поют все солдаты. Кто-то из родителей, кажется, тот, что спрашивал у замполита-капитана о сути федеральной поверки, оглянулся растерянно на меня и тоже запел.

Тогда от всего происходящего — прозаического, будничного и в то же самое время торжественного — как будто мороз по коже пошел. И я, со стыдом осознавая, что не помню всех слов гимна, подхватил припев того, старого: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». 

И сейчас я пишу эти строки в компьютерном уголке, где давеча сидел наш Булат.

Он пока отсутствует.

Булат далеко.

А на его месте — фотография. На ней написано: «Служу России».

Вы служите.

Мы вас подождем.