Деньги есть, Карл, но нет правил

Любая сволочь, немного подкованная в финансовых вопросах, приезжает в Октябрьский, Туймазы, Шаран, открывает микрофинансовый потребкооператив (по сути – пирамиду), дает объявление о 20 процентах годовых. Через год выводит деньги стариков: 10, 30, 50 миллионов рублей. Уголовное дело и даже условный срок после суда, который пройдет где-то в Уфе или Самаре, сволочь не смущают. Деньги уже вложены в другое мошенничество или валютные счета на подставных лиц. Отказать в публикации таких объявлений у государственных СМИ оснований нет. Я пишу статьи, объясняю: «Люди, вас надувают, уголовное дело надо заводить сейчас». Кто-то идет к «кооператору». Он успокаивает, кормит «завтраками» и, пока поднимается шумок, закрывает все счета и свинчивает.

Последнее уголовное дело в отношении такого уфимца – Тимура Хакимовича Шаяхметова (Ф.И.О. – подлинные, прим. автора) весило 4,5 килограмма. Сажали его два года, всем районом с огромным трудом. В определении суда сказано: «Мошенничество в особо крупном размере» и ни слова о возмещении потерпевшим примерно 40 миллионов рублей.

Ветеран войны вложил в его кооператив, вернее, подарил 1,3 миллиона, бабушка-пенсионерка – 700 тысяч рублей. Откуда у них такие деньги, Карл? Обманутые пенсионеры приходят ко мне в редакцию в дырявом пальто, отдав мошеннику миллион. Дети бывают в шоке, они не слыхивали о миллионе и не понимают, откуда он взялся.

Любой банкир вспотел бы от радости, услышав о таких инвестициях.

Даже страшно подумать, сколько денег за последние пять лет выкачали из Туймазов «Древпромы», «Башинвест-капиталы» и еще с десяток кредитно-потребительских кооперативов. Пора садиться за научную работу: «Почему финансовые динозавры подарили частные инвестиции жулью?»

Повторюсь, заначка населения велика. Часть ее лежит в тех же банках. Но, Карл, микрофинансовые менестрели устраивают для стариков чаепития, отмечают дни рождения, кладут голову им на плечо, организовывают экскурсии в Волгоград (из протокола очной ставки). Спрашивают: «Баба Люба, как спали? Как там внучка Лера поживает?» И все! Чемодан денег уходит из района. Им плевать на Леру и даже МВД. С половины ворья взять нечего, как с юрлиц, а как с частников суды с них не всегда взыскивают. Приставы смотрят на бабушек с исполнительными листами с жалостью.

«Вы проиграли инвестиции населения, – говорю одной стальной заведующей кредитным отделом одного крупного, очень крупного банка. – Вы не знаете, когда у Леры день рождения. На бабу Любу смотрите, как на бонус к премии в конце года. Тараторите людям отработанным на тренингах голосом».

У одной учительницы два года назад умерла мать. Когда дочь начала делать ремонт, под половой доской обнаружила целофановый пакет с 10 тысячами советских рублей. Покойная матушка ни словом не обмолвилась.

«Деньги в матрасе» начались гораздо раньше. При Ильичах. Люди, пережившие коллективизацию и облигационные займы, до сих пор не верят государству. Нет не напишу: «И правильно». Потому что частный бизнес, фермерство, задыхаются от нехватки доступных микрозаймов. Среди членов обжуленного кооператива были и фермеры, которые просили уфимца: «У тебя же 30 лямов! Дай нам хотя бы 30 тысяч на косилку. Вернем с процентами». В уставе был прописан микрокредит – 6 процентов. Мечта любого производственника. Но у государства до сих пор нет времени начать вводить такую же кооперацию, как в Норвегии, Польше, законодательно жесткую, но без своих раздевающих рук, попутно обматывающих финансиста цепями.

Инвестиционные деньги есть. Я знаю, где они лежат. У бабы Любы, в соседней квартире. К ней лишь надо найти подход.