Разгромить Первый: последняя миссия Евтушенко

Это всё-таки случилось. Умер Евгений Евтушенко. Не верилось, что это произойдёт. Совсем недавно, в октябрьском номере журнала «Искусство кино», в статье, где Евтушенко был посвящён абзац, я употребил фамильярно-неуместные эпитеты — «бессмертный» и даже «неубиваемый»; ещё медлил — вычёркивать, не вычёркивать. Они несколько выбивались из тона статьи, посвящённой киновоплощениям знаменитых поэтов-шестидесятников, но чётко отражали драйв, связанный с фигурой Евтушенко. Он действительно казался в последнее время каким-то нездешним персонажем, реликтом, одинаково бодро пережившим десяток эпох, а значит, вечным. Всё в тех же невообразимо-кричащих, безвкусных, но даже ладных в этой нарочитой безвкусице пиджаках, рубахах, кепи. С невообразимо истончившимися, иссохшими чертами лица. Сейчас пишут, что он умер от рака, который с удивительным мужеством скрывал от всех (кроме, естественно, членов семьи), и да: может, рак объясняет такие черты лица. Потому что это выглядело радикальнее, чем просто старость. Евтушенко выглядел на 110, а не на 84: он умер, немного не дожив до пусть не слишком круглого, но с размахом задуманного им юбилея. При этом вёл он себя, как человек без возраста. Его образ жизни в последние несколько лет не поддавался никакому, даже чисто медицинскому, объяснению. И поэтому тоже казалось, что он посланец из не нашего мира, с каким-то совсем другим ресурсом организма.

Был и ещё один «фактор вечности». По человеческим-то меркам Евтушенко был не слишком стар, в том смысле, что не экстремально: не долгожитель. У нас есть классики-долгожители. Даниилу Гранину, например, исполнилось 98. Он тоже активен, год назад выступал в Бундестаге перед всем немецким парламентом и правительством, включая почтительную Меркель, рассказывая об ужасах блокады. В этом году — жёстко высказывался о последних коррупционных скандалах в высших эшелонах. Но даже Гранин не вызывает такой оторопи, что ли, и дело тут даже не в космическом облике позднего Евтушенко. Покойный поэт успел столько, что это не поддаётся «перевариванию», осмыслению. Восторженные стихи про Сталина в первом сборнике (по слухам, понравились персонажу) — и скандальное даже по меркам Оттепели стихотворение-разоблачение в хрущёвской «Правде». Дружба и с Кеннеди, и с Кастро. Портрет на обложке Time 1962-го и полувековые кампании выдвижения на Нобелевскую премию. Не поддающийся осознанию вал книг, знакомств, кинофильмов, высказываний, коллекций полотен (он торговался с Пикассо: нет, подарите мне не эту картину, а вон ту), бог знает чего ещё. Можно много спорить о «качестве текста» (оно хромало, а в последнее время — сильно), но от того, в каком ритме Евтушенко прожил эти всего-то 84 года, закладывает уши, как на американских горках. Ха, он любил всё американское.

Он и переехал в США в 1991-м, не особо смущаясь этого факта (всё-таки часть книг он посвятил обличению Дяди Сэма); он вообще всё делал легко. И как-то (как могло показаться) «выключился», успокоился. К тому моменту, в его «летоисчислении», уже промелькнули девять полноценных жизней. Из российских газет, публичного пространства он надолго пропал, хотя и продолжал приезжать, выступать, но всё это было уже как-то локально. Я помню, как дико удивился, увидев его на какой-то литературной тусовке году в 2005-м. Не из-за очередного серо-буро-малинового пиджака, а потому что это было так же странно, как если бы в зал вошёл Ленин или, там, Чапаев.

После этого Евтушенко вдруг так же стремительно «вернулся». Начались циклы бесед на федеральных каналах, километровые интервью, как всегда, полные какой-то «безуминки»; в 2013-м ему вручили очень престижную, даже «снобскую» поэтическую премию, несмотря на всё скептическое отношение сообщества к качеству его стихов. Но там уже нельзя было не вручить: он «додавил» одним своим обликом Колосса, который оказался вовсе не на глиняных ногах. И кстати — о ногах. Я тут уже упоминал вещи, необъяснимые даже с точки зрения медицины. Года четыре назад Евтушенко ампутировали ногу. Все поняли, что это конец. Ну, не переживает организм такой шок в таком возрасте, — угасание неизбежно, и скорее всего, быстрое. Ничего подобного! Через несколько месяцев Евтушенко возобновил частые перелёты через океан, выступления по городам и весям всей России; сколотил какую-то бригаду писателей и артистов, поехал на каком-то литературном поезде... Активность человека на малозаметном внешне протезе удесятерилась. Никто не понимал, как это делается, что с ним происходит, зачем ему, вышедшему за пределы физических возможностей, все эти ДК в сибирских областных центрах. За Евтушенко наблюдали со смесью восхищения, страха и любопытства. Кончилось всё так же стремительно-активно. Почувствовав себя хуже, он как-то между делом метнулся к врачам за океан, и через пару дней семья объявила, что его больше нет.

Последние годы Евтушенко уже не выходил из центра внимания и объективов телекамер, но одним из последних моментов всплеска «медиа-активности» стал в конце прошлого года показ сериала «Таинственная страсть». Я уже писал об этой неоднозначной экранизации истории компании знаменитейших поэтов своего времени: к тому моменту никого уже не было в живых, кроме Energizer-Евтушенко. Евтушенко посмотрел этот сериал и обнаружил там выдумки, которые кидали тень на него и, главное, на его покойных друзей и коллег.

А тень была, действительно, чёрной. По сериалу выходило, что Евтушенко (Филипп Янковский) уговаривает свою тогдашнюю жену Беллу Ахмадулину (Чулпан Хаматова) выступить против её учителя Бориса Пастернака — в тот момент, когда все громят его за Нобелевку и выход «Доктора Живаго» за границей. Может, создатели сериала решили, что всё это полвека спустя не имеет особого значения. Может, они не знали историю литературы. Кампания вокруг Пастернака и то, кто из молодых как себя повёл (сломался, не сломался), была ключевым событием для писательских судеб и того, как дальше развивалась литература Оттепели.

Евтушенко не стал молчать. В конце ноября он раздал массу интервью, в которых неожиданно жёстко заявлял, что не потерпит «страшной, самой страшной» клеветы и засудит Первый канал.

Тогда-то я почти поверил, что над непобедимым прежде Первым действительно сгустились тучи. Все мы видим, как «главное телевидение страны» обращается и с людьми, судьбы которых перемалываются в провокационных ток-шоу (в сериалах — редкость), и с исторической правдой, и с реальностью (замалчивание важных тем, стоп-листы), и с эстетическим воспитанием, и с этическим, и много с чем ещё. Телевидение делает всё, что хочет, прёт напролом, никто ему не указ. И тут — несгибаемый Евтушенко на протезе, который даже смерть, могло показаться, победил.

Тут я подумал, что это будут «процесс века» и разборка века, и телегигант, легко размалывающий судьбы, обломает зубы об этого старика. Не может не обломать. Он не из наших, не из земных пород сделан.

Увы. Из наших. Умер в 84 года — «как все». Оказался простым человеком. А когда входил в зал в каком-то космическом пиджаке, в каком не решились бы выйти и Boney M в 70-х, казалось, что он вождь инопланетного племени.

...А телевидение продолжит творить с судьбами, историей и реальностью всё, что ему заблагорассудится.