Путин и четыре президента США: очерк исторических сплетен

Вот уже неделю весь мир обсуждает сенсационную победу Дональда Трампа на выборах президента США. Эксперты сходятся во мнении, что ещё никогда Америка не была так взвинчена и расколота. Дело не только в том, что повторился казус 2000 года, когда большинство избирателей проголосовали за одного, а расклад сил в коллегии выборщиков сложился иной. Чуть ли не впервые в новейшей истории США смена власти сопровождается уличными беспорядками.

Эксперты предсказывали победу Хиллари Клинтон с вероятностью в 80 процентов. Когда я посвятил этой гранд-даме американской политики колонку месяц назад, то тоже написал, что результаты выборов, скорее всего, предрешены. Теперь, чтобы реабилитироваться, надо бы написать что-нибудь о Трампе, но вместо этого предлагаю коротко пробежаться по истории взаимоотношений нашего президента с «ихними». Благо, Дональд Трамп станет для Владимира Путина уже четвёртым.

Начиналось всё ещё с Билла Клинтона, «друга Билла» для первого поколения российских властей: однако уже к 1999-му эта дружба заметно остыла. Её остудила война в Югославии и американские бомбардировки Белграда. Ельцин и Клинтон больше не демонстрировали пламенную дружбу ещё и потому, что несколько отошли от внешней политики. Клинтон отвлёкся на возможный импичмент и «Моникагейт». Ельцин был физически плох и почти делегировал внешнюю политику часто меняющимся премьерам, а когда внезапно сам прилетел на саммит ОБСЕ в Стамбул (куда уже отправился было новый премьер Путин), то обрушился на всех с небывалой «антизападной» речью. Сменивший его через месяц Путин, как вспоминают дипломаты, президента Клинтона почти игнорировал.

Когда в 2000 году президент США совершил поездку в Москву, то столкнулся, как вспоминают американские дипломаты, с сугубо протокольным и бессодержательным приёмом со стороны нового президента РФ. Путин демонстративно ожидал, когда в Америке будет избран новый президент, чтобы уже с ним работать в качестве партнёра. Несколько озадаченный, Клинтон побывал в Барвихе у пенсионера Ельцина и расспрашивал его о том, «что представляет собой этот ваш новый парень».

В январе 2001 года президентскую присягу принял Джордж Буш-младший, и их отношения с Путиным как-то сразу сложились. О том, что там Буш разглядел в глазах «друга Владимира» при первой встрече, и о том, как сблизило их последовавшее вскоре 11 сентября, написаны километры статей. Я немного касался этой темы в отдельной колонке. Начало «нулевых» годов было лучшим периодом не только в отношениях президентов (они то рыбачили на ранчо Буша-старшего, то катались на «Волге» и «Запорожце» по Ново-Огарёво), но и вообще в «западной» истории Путина. Все артефакты тех лет, вроде «оси Москва – Берлин – Париж», давно уже впору сдать в музей.

Отношения с Бушем начали портиться после 2007-го, когда Путин выступил с легендарной «мюнхенской речью». В 2008-м, когда случилась российско-грузинская «пятидневная война», от былой дружбы уж не было и следа: переговоры президентов в Пекине, где шла Олимпиада, были предельно жёсткими. Впрочем, в тот момент Путин уже не был президентом, а через несколько месяцев и Буш покинул Белый дом.

У Барака Обамы с Путиным сразу не заладилось. Прежде всего, Обама просто не знал, как воспринимать «национального лидера» с абстрактным статусом. У России был президент, и с ним Обама пытался строить «Перезагрузку» и вообще завязывать хотя бы внешне неформальные отношения в стиле предшественников. Рыбалки не было, но разнообразные посиделки в фастфуде Медведев и Обама время от времени демонстрировали. Но так безоблачно, как на бушевском ранчо, уже не получалось. По мере того, как этих проблем становилось всё больше («Перезагрузка» стала «Перегрузкой»: опечатка Госдепа оказалась пророческой), падало и влияние Медведева. Дошло до того, что на последних личных встречах (когда было уже известно, что Медведев не пойдёт на второй срок) российский президент на всё отвечал американскому: «Я передам Владимиру». Эта фраза, попавшая в микрофоны, надолго стала мемом. Можно представить себе раздражение Обамы, который мог считать, что его некоторым образом обманули. В дальнейшем даже в тех редких случаях, когда российская сторона «не исключала» встреч Обамы с Медведевым-премьером, американский президент избегал этих встреч.

Премьер-министр в дипломатической картине мира США вообще «не существует», в том числе и потому, что у них такой должности нет. В этом для Обамы тоже была поначалу загвоздка. Во время первого визита президента США в Москву его принимал президент Медведев, и американская сторона не очень понимала, что делать с Путиным. Протокол не предполагал встреч с премьером. В итоге, состоялся туманный «неформальный завтрак» в Ново-Огарёво — с целью личного знакомства, опоздавшего, кстати, на несколько лет.

«Туманно» всё было и дальше. Контакт Путина с Обамой не складывался, но дело было не в симпатиях или антипатиях, а в том, что после 2012 года отношения двух стран окончательно испортились. Тут уж никаких рыбалок и пиццерий и быть не могло. В июне 2014-го, во время саммита G20 в Нормандии, СМИ как сенсацию обсуждали, что Путин и Обама вообще обменялись улыбками при встрече на лестнице.

Что касается Дональда Трампа, который вступит в должность в январе (если не случится никаких сенсаций), то тут вся мировая пресса была полна заголовками об «особых отношениях с Путиным» и чуть ли не о большой личной дружбе навек. Но тут следует быть осторожными и оперировать только фактами. На самом деле, Путин и Трамп не знакомы лично. За время предвыборной гонки в США последовало несколько осторожных взаимных... даже не комплиментов, а позитивно-нейтральных высказываний, что для нынешнего уровня американо-российских отношений уже новость. После победы Трампа Путин, в отличие от многих мировых лидеров, не стал ему звонить. Вероятно, он не хотел давать повода для возмущения американской прессе, которая к тому моменту обозвала кандидата чуть ли не агентом Кремля. Путин ограничился вполне дежурной и краткой телеграммой (её текст можно прочитать на официальном сайте президента РФ). Впрочем, Трамп уже назвал её «восхитительным письмом» во вчерашнем интервью. Пока — это всё.