В одной из прошлых колонок «Никому, кроме Бога» я упоминал имя наместника Покрово-Эннатского мужского монастыря, что в Федоровском районе нашей республики.
И я вновь хочу упомянуть имя этого человека: на прошедшей неделе отец Николай был в Уфе. Он приезжал в минувшую пятницу в Богородско-Уфимский храм. Мы определились со временем. Я приехал раньше. Он задерживался Богородско-Уфимский храм.. Все-таки дальняя дорога.
Мне пришлось изрядно подождать его. В ожидании я стал бродить по двору.
Удивляло в этом церковном дворике среди осенней холодрыги обилие цветов, а среди них – цветущие яркие розы. Как будто не было этого моросящего дождя, ветра. Наверное, какой-то особый климат в здешнем дворе.
Впрочем, вся наша республика сегодня в особом климате. Нынешнее лето продемонстрировало это убедительной, свирепой жарой, которая висела над регионом почти весь август.
В дальнем конце, возле старой кирпичной, я так думаю, часовенки, по обе стороны от нее высились православные кресты над могилами: это было старое кладбище.
Я подошел к могилам и стал вчитываться. Каждая из них была покрыта металлической плитой, на которой были выбиты слова, сообщавшие о каждом, кто покоится под нею.
Сегодня таких надписей не увидишь.
Что мы пишем? Самое короткое и необходимое: дата рождения и дата смерти. А на этом старом, уцелевшем за столетия металле – целые тексты, из которых, как из повести или рассказа, узнаешь, кто здесь покоится, при каких обстоятельствах умер.
Чудные, с нашей, современной точки зрения, наивные надписи. Но сколько откровения в этих простых и трогательных строках. Словно ты читаешь страницы Вечной книги.
Самые крайние справа две могилы принадлежали семейству Колокольцовых – капитану и его капитанше – так было высечено на металле. Капитан умер в 1800 каком-то году и прожил на свете 57 лет. Его супруга скончалась семь месяцев спустя. На одной из плит сообщалось даже время ухода: 11 часов ночи.
И так - на каждой плите: такой-то - имя, умер тогда-то, в таком-то возрасте. Дату рождения почему-то не сообщали.
В ряду слева одна из могил принадлежала (если только так можно выразиться о могиле умершего человека) Елисавете, кажется, Павловой, которая «умерла девицею в возрасте 18 лет и одного месяца». На каждой могиле так и было написано: «Под сею доскою покоится тело такого-то». И обязательно подробности и обстоятельства.
Кто они были, эти люди, как они жили и как прожили свои жизни? Несомненно, достойно, если проводили их с такими почестями.
Судя по всему, они были не из простых людей, ибо такое торжественное и богатое оформление могилы не каждый может позволить ближнему своему и сегодня.
Наверняка, они каким-то образом связаны были с историей, с судьбой храма.
Тут подъехала машина, из которой вышел отец Николай – большой, в черной рясе и шапке.
Я поспешил к машине, не заметив над головой кусты роз. Шипы больно поцарапали мне лоб.
Ждал наместника не я один.
К нему спешили прихожане. Среди них – одна, охваченная праведным гневом.
- Вы здесь работаете? – учинила она допрос священнику.
- Слушаю вас, - улыбнулся отец Николай.
- Там в церковь вошел мужчина, совершенно пьяный. Прогоните его.
Отец Николай успокоил возмущенную женщину:
- Он сейчас сам выйдет. Не беспокойтесь.
И точно, через несколько минут из храма вышел, ей Богу, в дугу пьяный рыжий мужик. На своих полусогнутых, неверных ногах он едва спустился по ступеням, постоял у металлических ворот, ухватившись за ограду. И пошел дальше, провожаемый осуждающими взглядами стоящих у паперти нищих.
А к наместнику с разных сторон продолжали подходить люди. Я не стал докучать его высокопреосвященству и отошел в сторону.
Колокола на храме молчали.
Одно стихотворение – поэт Арсений Тарковский.
И видно в ней, кого убили
Горит печать добра и зла.
Поверх земли метутся тени
Ушедших в землю поколений.
Из наших рук от самосуда,
Не ждали мы невесть откуда.