Никому, кроме Бога

Чего нам в этой жизни не хватает? Правильно, оптимизма. Веры в человека.

Недавно мне довелось побывать в Покровском мужском монастыре. Открывая двери монастыря, я ожидал увидеть смурных, строгих, печальных, скорбных людей — монахов, послушников. А на пороге нас встретил наместник монастыря отец Николай. Да, весь в черном. Но при этом — какой-то светлый, излучающий бодрость и, не побоюсь этого слова, оптимизм. Полный, румяный, с голубыми глазами, которые, кажется, все время смеялись, он только вышел из бани. По плечам — длинные волосы. Мокрые то ли от жары, то ли после бани.

— А ничего скорбного в нашем монастыре нет, — заметил отец Николай, — это наша обычная жизнь, полная забот и хлопот. У нас тут работают трудники. Летом их поменьше, а ближе к осени-зиме они начнут подтягиваться. Потому что нигде их никто особо не ждет. Родные и близкие от них отвернулись. Никому они не нужны. Кроме Бога. Придет такой человек и просит: «Примите Христа ради». Как откажешь?

Отец Николай не из тех, кто идеализирует человека. Он просто видит и знает человека во всем его непотребстве, во всем его исподнем. Прибиваются к монастырям разные люди. Ушибленные, помятые жизнью. Да что там помятые — израненные, едва живые. С сумрачным состоянием души, непредсказуемым, темным, иногда страшным. Немало отсидевших в тюрьме.

— Боитесь?

— А чего бояться? — смеется в ответ наместник. — Много среди них талантливых.

Отец Николай не приукрашивает действительность. Вполне реально оценивает всех и вся.

Во всем надо видеть хорошее. Даже в том, в чем хорошего — кот наплакал. В чем, по определению, хорошего ничего не было, нет и быть не может. Даже в таком человеке, который, казалось бы, гроша ломаного не стоит.

Наш водитель, возвращаясь, на обратной дороге вспомнил еще одного «оптимиста».

Самые большие оптимисты находятся, по его мнению, именно в монастырях. Или в местах не столь отдаленных. Да, вы правильно поняли — в тех самых местах, где отбывают наказание преступники и где их стерегут охранники.

— У меня, — поведал Сергей Владимирович, — приятель там был. Нет, не «зэк» — он был замначальника зоны. А потом стал начальником. Зона находилась в одном из северных районов страны. У нас же холодом пытаются наставить на путь истинный.

Чего уж там скрывать, замначальника, а потом он же начальник зоны время от времени использовал контингент осужденных для различных работ не только по месту отбывания наказания. И не надо кривить душой и говорить, что ничего этого нет, что это нехорошо. Это — обычная практика. Она, конечно, может удивить несведущего. Но человека, который смотрит реально на этот мир и у кого нет мозолей на носу от розовых очков, не должна. Более того, сами заключенные считают это даже формой поощрения. Зэки-золотые руки всегда востребованы. Они умеют делать великолепные вещи, настоящие произведения искусства. Например, настольную игру нарды или шахматы. Там такие фигуры вырезают, что резного шахматного короля или коня от настоящих не отличишь.

Впрочем, я отвлекся от рассказа Сергея Владимировича.

Одного такого умельца-сидельца с золотыми руками начальник зоны привел в свою квартиру, чтобы тот сделал там ремонт. Ремонт — это тоже дело такое: можно — как произведение искусства, а можно и тяп-ляп.

Привел.

Жена на следующий день набросилась с упреками на мужа:

— Как ты можешь такого человека в дом пускать? Ведь нельзя оставить его одного. Вернешься, в квартире — шаром покати. Ни холодильника, ни телевизора не обнаружишь.

— Да не беспокойся ты за вещи, — успокоил ее муж. — Он не вор, он — убийца.

Работал мужик неделю.

И правда, в доме ничего не пропало…