Червячное колесо

Червяк Антон был жутко ленив. Ну, может, и не жутко, сравнивать-то ему было не с кем, но про себя он думал, что да, жутко ленив. Посудите сами, тоннели Антон рыл не головой вперед, как все нормальные черви, а задом, нехотя отталкиваясь и пятясь, абсолютно не размышляя о направлении и о цели как таковой рытья этих самых тоннелей. Антон смутно догадывался, что именно рытье тоннелей приводило к тому, что у него появлялась пища, но только где-то на подсознательном уровне.

Кстати, о пище. Так как Антон двигается альтернативным образом, то он может всегда держать рот открытым. Еда сама валится с верха тоннеля, ему остается только изредка сплевывать землю и то, что, по его мнению, может навредить здоровью.

Лень проявлялась во всем, в его отношении к Сущему, Вымышленному, Вселенной, к самому себе. Выражалось это в том, что ему определённо было лень даже думать обо всем этом и вообще просто думать — тоже очень лень. Мозги, считал Антон, могут уставать, надо экономить их ресурсы на крайний случай, когда понадобится вся мощь его интеллекта.

Секс. Занятия сексом Антон категорически не поощрял, потому что это трудное, муторное дело, приходится потеть и извиваться. Он пробовал два раза и решил для себя, что больше этого никогда в его жизни не случится. А чтобы сохранить свой род и размножиться, Антон поступал следующим образом — затаивался на неопределённое время и выслушивал — вдруг кто-нибудь где-нибудь копает землю, определял направление, подкрадывался практически с математической точностью и ложился перпендикулярно штыку лопаты, которая и делала свое грязное дело. Вторая половинка уползала и занималась сексом. Наверное. Антон на это надеялся. Один раз ему даже повезло попасть под культиватор, и он наплодил сразу целую кучу! Отпрысков.

Но пришли суровые времена — Антон уже два года как не разделялся. Но хотел и чувствовал в своем невероятно разросшемся теле, привыкшем к постоянному расчленению, переизбыток клеток. Однако нигде в окрестностях не копали. Поборов собственную лень и повернувшись мордой к тревожному будущему, Антон пополз сначала на север. Там — тишина. Никто не копает, не культивирует, не пашет. Потом повернул на восток. Там — тишина. На юге такая же история. Переждав зиму, Антон, изрыв почти всю республику, но так и не дождавшись заветного звука переворачиваемых сухих комьев, решил двинуть на запад, в сторону Октябрьского. Там, если что, можно будет перейти границу с дикой Татарией и поискать среди местных сел и пашен. Но не дошёл и издох, застряв меж каких-то корешков возле Туймазов.

Так Башкирия поставила свой первый рекорд в сельском хозяйстве, которым действительно можно гордиться, — земля полностью избавилась от ленивых червяков. Да, это было тяжело, и цена непомерна, но теперь стоит следующая цель, еще более грандиозная и масштабная — свести в могилу всех слепней и оводов. Конечно, скорее всего, придется кончать с животноводством, чтобы лишить их пищи, но «шо делать», как говаривал когда-то товарищ Лойола.