Секс, насилие и наше счастливое будущее

«Я спустилась с дерева, и меня обступили детдомовцы. Главарь сказал: «Вот эту я первый трахать буду», и все внутри меня сжалось, я замерла и не могла двигаться от страха...» Это начало одной из многих историй под хэштегом #ЯнеБоюсьСказати #ЯнеБоюсьСказать.

Я читала их и плакала. Девушки делятся своими историями о сексуальном насилии: словесном и телесном. Читать это тяжело, больно, но нужно. За эти 10 дней все разговоры в компаниях вновь и вновь возвращались к этой теме. Подруги впервые делятся своими историями, парни недоумевают от того, насколько все это близко, и строят свои предположения — почему это происходит. Самые смелые мужчины признаются, что сами были чересчур навязчивы в своих ухаживаниях, и видно, что эти слова даются им с трудом. Им тоже больно сознавать, как они могли нанести травму своими действиями. Больше всего это напоминает яркий прожектор, который включили и направили в темный угол, где прятались страшные пауки. Пауки побежали на свет, и общественность вздрогнула. А мы смотрим, как это развивается, и пытаемся понять, что же это повлечет за собой.

Итак. Вывод первый — женщины русскоязычного сегмента интернета очень часто сталкивались с сексуальным насилием. Для кого-то это эксгибиционист в окне детского сада, одноклассник, потный урод, прижавшийся в автобусе, друг семьи, пьяный знакомый, родственник. Это травмирует, это остается надолго, становится постыдной тайной и влияет на жизнь и отношения. Поражает обыденность историй, часто начинающиеся со слов «Мне 12... Мне 30...». Вывод второй — многие истории оказались глубоко вытеснены в сознании жертв, им даны другие имена, они забыты и исправлены памятью. Прожектор настойчиво светит на события из прошлого, и у них появляются настоящие имена: «домогательство», «сексуальное насилие», «педофилия», «агрессия».

Что делать с этим багажом, каждая решает для себя сама. Конечно, честнее всего согласиться, что факт насилия совершился, и нужно с этим поработать. Проплакать, проговорить, пережить, сходить к психологу. Но для такого решения нужны мужество и отвага, и не меньшее мужество нужно для того, чтобы пойти с близким человеком в эту травму и принять его.

Гораздо проще пустить в ход типовую защитную реакцию. Может, поэтому так часто можно прочитать «вы все это выдумали, у вас истерическая реакция», «это вас феминистки плохому научили», «это выгодно для украинских националистов» (флэшмоб стартовал именно на Украине), «прекратите писать гадости, нас тошнит уже», «то, что вы пишете, можно использовать против вас, замолчите», «вы сами виноваты, много провоцируете» и самое эпичное «мужчин тоже насилуют, психологически, вот жена уже полгода просит выбросить елку»...

Но в этом шквале неосознанной агрессии я вижу и единение в общей беде. Чаще всего слова «обнимаю», «я знаю, что ты чувствуешь», «спасибо за смелость» звучат от женщин. Да, посмотрим правде в глаза, нас хлопают по заднице, пытаются зажать в углу, скользко шутят, намекая на секс, с нами занимаются сексом без согласия, слыша наше «нет, я не хочу, перестань». И, наверное, только женщина может понять, каково это. Мужчины удивляются, им больно читать это про своих подруг, знакомых, они недоумевают: «Неужели это настолько распространено?»

Вывод третий появляется, когда часть людей поворачивается и задает обратный вопрос: «Если столько женщин насиловали, то кто же эти насильники?» Те, кто боится смотреть правде в лицо, тут же выстраивают стену отчуждения: «Это аморалы, маргинальные элементы, нормальные люди так не поступают». Но наступает тот момент, когда, будучи уверенными в своей безопасности, девушки называют имена — и тут приходит новая волна кошмара. Нет, это не уроды и не психически больные люди, это друзья семьи, любимцы компании, примерные граждане. А сколько внешне приличных людей превращаются по вечерам в кухонных боксеров? А сколько женщин до сих пор считают, что «бьет, значит любит»? Что с этим всем делать, до сих пор непонятно. Первый шаг сделан: проблема названа, вызов принят.

Конечно, я, как оптимист, полагаю, что все к лучшему. И этот леденящий душу флешмоб должен стать вестником новой эры, где секс без согласия обеих сторон будет недопустим, где мужчины и женщины станут равны в своих возможностях и желаниях, где мораль будет однозначно осуждать насилие, и новые дети будут расти с уважением к границам тела другого человека. А мы, изувеченные и страдающие люди прошлого, постепенно уйдем в небытие со своими страшными историями. Пусть будет так.