Оружием против врагов искусства должен стать суд

На днях в прессе промелькнул очередной «скандал с доносом», не скандал даже, а так — малозаметное сообщение, рябь на воде. Очень уж подобных историй много. Новость из Волгограда: посетительница местного музея изобразительных искусств написала заявление на эту организацию «куда следует». В заявлении дама указала на факт, что в музее окопались враги народа: прямо в фойе выставили фотопортрет Гитлера! И, что называется, села в лужу. На фото был изображен Илья Машков — известный русский художник начала ХХ века, участник «Бубнового валета» и, кстати, земляк заявительницы. Изображение скандального портрета публикует информагентство «Лента.Ру», и по нему видно, что особого сходства с Гитлером нет. Просто одинаковые усы. Но такие усы в 30 – 40-е годы вообще были в моде, у меня и дедушка такие носил: даже в послевоенной Уфе это не считалось чем-то из ряда вон. В музее особенно возмущены тем, что бдительная дама не стала уточнять у сотрудников — кто это, тихонько промолчала, чтобы позже написать заявление в органы власти.

Это довольно смешно, и таких смешных (надо ли ставить кавычки?) историй — вагон и две тележки. Не случайно в прессу просачивается только самое патологическое. Назову лишь отдельные случаи прошлого года: то, что выпадает сразу в поиске по новостям. Житель Владивостока заявил в полицию на соседей, которые едят польских (санкционных!) гусей. Также в деле фигурировал голландский табак. В Екатеринбурге гражданин написал заявление на соседей, которые посещают «вражеские сайты» (цитата из заявления) в обход блокировки. Также он интересуется у компетентных органов, нельзя ли конфисковать (и занять) соседскую жилплощадь — совсем уж в традициях 37-го. Роскомнадзор вынужден в ответ официально разъяснять (и скан этого документа разошёлся по сети), что «с 29 декабря 1958 г. понятие «враг народа» изъято из Уголовного кодекса РСФСР», и «в части Вашего обращения о содействии в получении имущества другого гражданина сообщаем, что отчуждение имущества возможно только на основании судебного решения или по воле собственника»...

Самые «трэшовые» и нелепые истории — лишь вершина айсберга: в том числе и потому, что касаются они склок с соседями, и пишут эти заявления, чаще всего, люди малограмотные, несведущие, поэтому их претензии и требования так смешны. Основа же айсберга — новейшей моды на доносы — касается сферы искусства, а значит, там заявители «утончённее». Они формулируют свои претензии не глупо, работают довольно профессионально, так, что им раз за разом приходится уступать: корректировать спектакли, цензурировать афиши, редактировать выставки... Это вовсе не единичные случаи, как может подумать читатель, и я не случайно упомянул профессионализм. Кто-то из публицистов справедливо написал, что появился целый костяк профессиональных «оскорблённых»: они целенаправленно ходят на выставки, спектакли, фильмы, чтобы оскорбиться и написать заявление. Обычно чиновники от культуры их боятся и идут на попятную. Армия «оскорблённых» благодаря этому чувствует себя всё увереннее. Иногда в таких случаях в авангард выдвигаются и экстремистские её части. В прошлом году такие группы «оскорблённых экстремистов» разбили скульптуры на выставке в Манеже, срывали спектакли МХТ — выбегали на сцену и т.д. и т.п.

Даже в Уфе таких историй было уже несколько: что уж далеко ходить. Никто, конечно, скульптуры не разбивал (пока?), но жанр «доноса на искусство» процветал. Группа оскорблённых граждан требовала стереть с фасада дома на ул. Менделеева изображение «танцующей башкирки»: то, что юбка девушки не покрывало колено, якобы противоречило нормам ислама (то есть, возможно, и не «якобы», но мы же не в мечети). Шли судебные разбирательства, экспертизы, деятели культуры писали отзывы, чтобы сохранить граффити. В художественном училище другие оскорблённые граждане добились, чтобы из ряда копий известных произведений искусства ХХ века была убрана копия граффити Дмитрия Врубеля, до сих пор украшающего фрагмент Берлинской стены. Это известная работа, ставшая для немцев символом перемен: на фоне поцелуя Брежнева и Хоннекера написано «Господи, помоги мне выжить среди этой смертной любви». В Уфе возмутились, что поцелуй Брежнева и Хоннекера — это, внимание, пропаганда нетрадиционных отношений. Тогда уж программа «Время» 1979 года — это просто порнофильм!.. Наконец, уже в этом году ещё один бдительный уфимец обратился в администрацию города с заявлением о том, что на фасаде известного торгового центра написано «Lifestyle центр» (слово-то иностранное!). Заявление звучит как лучшие образцы прозы Зощенко или Платонова: «Это возмутительно! Я весьма обескуражен происходящим, и это в то время, как вся наша могучая страна Россия нацелена на импортозамещение и небывалый рост патриотизма, а тут в центре столицы такое...».

Пожалуй, довольно примеров, а то не хватит никакой колонки. Вернёмся к главному. В свежей новости из Волгограда, с которой я начал, есть одна обнадёживающая и даже принципиально новая деталь.

Врагам искусства (будем называть вещи своими именами: оперируют же они понятием «враг народа») практически никогда не дают отпор. Безнаказанность порождает не только новые нападки на книги, спектакли, картины, но и чувство внутреннего комфорта: профессионально «оскорбляться» на выставках и в зрительном зале — дело и непыльное, и приятное, и в каком-то смысле выгодное (как выгодно всякое ощущение власти). Перед доносчиками все идут на попятную: в лучшем случае — игнорируют. Кто-то боится возразить, а кто-то (из чиновничьей среды) и симпатизирует их (якобы) ультрапатриотической риторике. И вот в Волгограде им чуть ли не впервые готовы дать активный отпор, точнее, даже ударить в ответ.

«Считаю этот донос оскорблением чести и достоинства уважаемого государственного учреждения, — заявила директор музея Елена Орлова. — Мы готовим иск в суд!»

Прекрасно. Идея подавать в суд на каждого, кто напишет донос на искусство, мне кажется многообещающей. Сразу станет меньше желающих рассылать «письма счастья» по полициям, ФСБ и Роскомнадзорам. Кстати, в Уголовном кодексе есть даже такая статья — «Ложный донос», но касается она только «заведомо ложных сообщений о совершении преступления», то есть не выходит за пределы уголовного права. Но благодаря ей нечестные люди всё же опасаются «валить» соседей сообщениями в духе «Иванов убил жену или украл шубу». Куда безопаснее «оскорбляться» на выставках. Оружием против этого и должен стать суд.