Шмон как искусство

Случилось мне как-то писать об одном народном избраннике. Нет, не из тех, что в Кремле сидят, а о самом простом, районном. Можете себе представить, что когда-то, не так уж и давно, случалось такое — простых работяг в депутаты выбирали. Дети-то наши и не помнят уже, а те, что постарше, еще не забыли. Ну вот. А работал он на спиртопроизводящем заводе мастером. Так что меня с ног до головы просветили, документы скрупулезно изучили и выписали пропуск в самое сердце предприятия — в разливочный цех.

Я вошел туда с содроганием сердца. Ну, как же, попал в «мужскую сказку». Как ребенок на шоколадную фабрику. Это все равно, что банкира сделать начальником производства на «Госзнаке». Иду, головой туда-сюда верчу, все запомнить хочу. Может, в первый и в последний раз в жизни такая экскурсия.

Герой моей зарисовки, мужик степенный и, сразу видно, наполненный до краев какой-то житейской мудростью, спрашивает:

— С чего начнем, с дегустации или с беседы?

Я говорю: «Все-таки лучше с беседы, а то я завтра записи свои расшифровать не смогу, и придется вас еще раз беспокоить. Так, глядишь, и втянешься».

Он со мной согласился. Правильно, говорит, сначала работа, а потом все остальное. Тут мимо нас проходит «все остальное» — очаровательная лаборанточка с пробиркой, в которой подрагивает готовая продукция.

Мой герой ей строгим голосом, не лишенным отеческой заботы, говорит:

— Лидощка, кызым, ты мне сегодня не одну, а две грелки налей. Гость у меня. Пресса, не халам-балам!

Та: «Дядя Фаниль, да какие вопросы, сделаю все в лучшем виде!» Поговорили мы с персонажем будущей публикации, записал я все про его героическую жизнь и собрался уходить. Тут он берет две грелки, которые ему Лидочка принесла, и засовывает себе в штаны: одну — сзади, другую — спереди. И, что странно, берет в руки длиннющую металлическую линейку. Я думаю: «Зачем она ему, от охранников отбиваться, что ли?» Идем на проходную. Смена только закончилась, и шмон там стоит, как на российско-грузинской границе, когда наши ихние мандарины не пропускали.

Доходит наша очередь до «вертушки», и охранник, глядя на дядю Фаниля, строго спрашивает: «Куда это вы цветной металл несете?»

— Это не цветной металл,— отвечает тот,— это рейсшина, чертежный инструмент. Мне нужно дома проект новой форсунки набросать.

— Ничего нельзя выносить с завода,— упирается охранник.

— И чем я чертеж чертить буду? — спрашивает, распаляясь, мой спутник. — Этим что ли? — И показывает, чем он не может чертить чертеж.

Ругаются они минут пять до хрипоты, наконец, дядя Фаниль сдается и отдает «вертухаю» линейку с наказом не потерять, потому что она ему завтра понадобится. Тот извиняется: мол, не обижайтесь, работа у нас такая. Прощаемся мы с ним тепло и уходим, унося в безразмерных Фанилевых штанах шесть литров чистейшего ректификационного спирта.

А эта история произошла уже совсем недавно со знакомым моего знакомого, правда, в соседней области.

В конце сезона поехали они из сада на «пирожке» вывозить ненужный уже мотоблок. Дураков нет такую технику на зиму в саду оставлять, обязательно свистнут. А «пирожок» — машина, считай, грузовая, что внутри, не видно. Поэтому милиция, у которой в тот день, как позже выяснилось, была операция по захвату каких-то там наркодилеров из Таджикистана, тормозила приятелей на каждом углу. И каждый раз: руки на капот, ноги раздвинуть пошире, открыть багажник, а что это у вас за агрегат и так далее.

Знакомый моего знакомого побелевшими пальцами в баранку вцепился, едет злой, как собака. И когда их у очередного знака тормознули, автоматы наставили и спросили, имеются ли у них в грузовом отсеке наркотические вещества, он ответил:

— Да, имеются! Вон два мешка в багажнике и еще по карманам распихано.

Те: ах, так? И давай мужиков шмонать по полной программе. Стоит знакомый моего знакомого и усмехается. Единственно, чего опасается немного — чтобы не подбросили пакетик с какой-нибудь травкой в отместку за шутку. И тут майор, из тех, что командовал, лезет в бардачок и достает оттуда спичечный коробок, а в нем какая-то густая субстанция.

У знакомого моего знакомого так все внутри и упало. Ну, точно — подбросили. Мама, жди меня не скоро! Майор, счастливый, пальцами вещество мнет, нюхает, на язык пробует. Ну, господа наркодилеры, признавайтесь, что это у вас такое? Знакомый моего знакомого давай возмущаться: мол, не мое это, подлог, оборотни в погонах! А майор ему: ни фига, вон к коробку даже записка с вашей фамилией приложена. И громко так, на весь пост, читает: «Сережа, сдай срочно Машенькин анализ в поликлинику, а то я сегодня не успеваю. Твоя Алла».

И тут знакомый моего знакомого вспоминает: вчера утром, накануне отъезда в сад жена попросила его снести в лабораторию спичечный коробок с содержимым — трехлетнюю дочурку без обследования на яйца глист в детский сад не принимали. А он с этим мотоблоком забыл про все на свете, да еще и в саду ночевать остался, проводить, так сказать, уходящее лето.

Майор, бедный, и плевался, и рот полоскал. А уж матерился так, что в «пирожке» стекла дрожали. Мужики думали сначала — повяжут их за такое. Но нет, отпустили, да еще и попросили, чтобы никому об этом не рассказывали. Знакомый моего знакомого рассказал только мне. А я — только вам.