«Общественную электрогазету» читают в Германии

Я, признаться, чужд всяких там ностальгических чувств и переживаний. Мне, конечно, не наплевать на то, что было в детстве, на своих друзей-товарищей, с которыми я в нашем голоштанном детстве тырил огурцы с колхозного огорода или яблоки из сада деда Беденко. Но настойчиво стремиться к поиску пропавших без вести одноклассников на нашем еще не остывшем земном шарике не хочется.

Ну вот не хочется мне вместо румяных, розовых лиц, которые навеки сохранились в моей памяти смеющимися, веселыми и озорными, увидеть их, сегодняшних, усталых, немолодых, покрытых морщинами. Неузнаваемых.

А больше всего не хочется, чтобы увидели они меня, помятого и здорово ушибленного во многих местах за прошедшее время. За давно прошедшее время. Как там преподавала нам эту временную форму на уроках немецкого Сильва Эдуардовна? А, вспомнил: плюсквамперфект. Давно прошедшее время. Хоть убей, я тогда с трудом понимал, что это значит — давно прошедшее время?

А теперь вот осознал. Увидел. Убедился. Вон он, этот плюсквамперфект, отражается сегодня каждое утро в зеркале. И как его ни брей острой бритвой, как ни разглаживай кремом, а моложе и глаже оно не становится. Только суровей, только строже, только, простите, гаже.

Какая, скажите на милость, радость моей однокласснице Тоне Гориной встретиться со мной на склоне лет? Той самой, у которой была русая коса и голубые глаза. Она как шла солнечным морозным днем по лыжне в своей вязаной шапочке — такой не было ни у кого больше из девчонок нашего класса, — так пусть и продолжает идти по ней.

Так и осталась она там, в далеком детстве, голубоглазая, с ресницами в пол-лица — пушистыми от морозного инея. Разве ж я оскорблю ее своим появлением? Да ни за что!

И вдруг — электронное письмо. Нет, не от нее. Но все равно — из далекого-далекого детства. И вовсе не из Дмитриевки, что затерялась в казахстанских степях. А из Германии. Фамилия под письмом — Виктор Фейгер.

Оказывается, уфимскую «Общественную электрогазету» читают в далекой Германии. Виктор с родителями давно переехал туда. У него своя семья. Живет в городе недалеко от Дюссельдорфа. Но его волнует все, что происходит в России. Так по материалам в i-газете он и отыскал меня.

Он женат. У него двое детей и трое внуков.

Он пишет: «Здесь у нас в городе проживает пол-Дмитриевки, которых ты наверняка помнишь — Зименсы, Киндсфатеры, Марковы, все Фусты, Вайгели… и это ещё не все. Мои брательники тоже здесь живут. Но, в принципе, все неплохо устроились. Но главное — наши дети. Все выучились и работают по специальности. А здесь главное — работа. Имеешь работу, значит, живёшь в достатке. Но и, конечно, здесь порядок везде и во всём».

…Я стоял на углу Революционной в вечерних сумерках. Трамвай «пятерочка» рассыпал искры под электрической дугой. Я под этими искрами вспоминал детство. Вспоминал строки из письма Виктора Фейгера и думал о том, что у нас здесь, в России, в сущности, то же самое, что и в Германии: есть работа — ты в порядке.

Достатка, конечно, особого нет.

А порядок, даст Бог, когда-нибудь наведем. Вроде бы что-то уже получается.