Везде ли действует фильтр для «своих»?

На днях моё внимание привлекла небольшая статья в «Известиях», практически никем не замеченная (по крайней мере, поиск по google news показывает, что другие крупные издания эта история особо не взволновала). Впрочем, и во мне сработал поначалу только профессиональный интерес: много лет занимаясь проектами премии «Дебют» и других институций, открывающих новые имена в литературе, я сразу выцепляю из информационного шума что-нибудь с тегом «молодые писатели».

Итак, статья. В ней сообщается, что худрук Александринского театра Валерий Фокин заключил договор со своим 19-летним сыном Кириллом на написание инсценировки его же (Кирилла) повести «Огонь», по которому молодому человеку будет выплачено 219 тысяч рублей, как подчёркивают «Известия», из средств на выполнение государственного заказа. Очевидно, что издание обратилось к этой ситуации потому, что видит в этом «семейном подряде» если не коррупционные признаки, то некое нарушение морали. «Но вдруг это очень талантливый человек, который нужен искусству?» — вопрошает один из опрошенных экспертов, однако журналисты, не имея возможности оценить достоинства повести «Огонь» (юный автор в беседе с ними «отказался изложить сюжет повести, но уточнил, что это фантастика»), выстраивают косвенные свидетельства так, что вывод для семьи Фокиных может звучать неутешительно. Они сообщают, что повесть не опубликована — тогда как понятно, что интерес к ней издательств, литературных журналов, каких-то премиальных площадок был бы одним из свидетельств ее качества; сообщают, что «молодой человек ранее не публиковался как драматург», и т.д.

Выступать экспертом, когда не видишь текста, конечно, дело неблагодарное. С одной стороны, «прошерстив» интернет, я вижу, что Кирилл Фокин уже выпустил одну книгу прозы (маленьким тиражом, в 17 лет), то есть всё-таки не является таким уж «человеком с улицы», как это может показаться из статьи. С другой стороны, точно могу сказать, что не встречал его имени в хрониках литературного процесса, в толстых журналах, в шорт-листах и лонг-листах многочисленных молодёжных премий, списках участников разнообразных форумов и семинаров и т.д. и т.п., и знаю, что пласт молодой драматургии сегодня настолько велик, что у Александринского (и любого другого) театра не возникло бы проблем с поиском готовых текстов любой тематики. Но это всё — детали, специфика, мало интересная читателю «Общественной электрогазеты».

Интересна эта история по другой причине. Здесь происходит редкая сшибка двух совершенно разных, даже противоположных трендов последнего времени: именно она объясняет, видимо, полную растерянность в интонациях экспертов, которые не знают — как это расценить. С одной стороны, перед нами типичный ремейк недавнего «казуса Сечина», когда 25-летний сын главы «Роснефти» (и сотрудник той же компании) Иван Сечин получил медаль ордена «За заслуги перед Отечеством. Эта новость взбудоражила общество: депутаты оппозиционных партий писали официальные запросы, выясняя, какие это выдающиеся заслуги перед Россией имеет данный юноша, а по интернету расходились демотиваторы в духе: а что ты сделал к 25 годам?.. Ремейк, конечно, прозвучал потише: худрук государственного театра — не глава монополии, а искусство — не нефть. Причём не только из-за разного финансового масштаба, но и из-за такого забавного нюанса: люди допускают, что искусство — это ещё «хоть какая-то» работа, что молодой автор может быть интересен своим талантом. Насчёт же менеджмента в сфере нефти и газа в народе давно утвердилось мнение, что там никто и ничего полезного не делает, а только миллионами качают в свой карман.

Это с одной стороны. С другой — мораль мира искусства (и особенно мира театра и кино) диктует другой взгляд на ситуацию, почти противоположный. Здесь Фокина-старшего надо воспринимать не как сановника, а как именитого, авторитетного, мощного режиссёра (театрального; не путайте, советский шпионский триллер «ТАСС уполномочен заявить» снял его однофамилец). Одних значков госпремий на странице в Википедии — четыре. Чем не основатель творческой династии? Если бы не 219 тысяч по статье госзаказа (да, к тому же, что такое в наше время 219 тысяч?..), то история с его сыном ничем бы не выбивалась из историй «творческих династий», представителей которых в мире театра и кино, наверное, процентов семьдесят из общего количества имён. Я не преувеличиваю. Наугад ткните в экран — вы попадёте в известного артиста, который приходится сыном ещё более известному артисту; в именитого режиссёра, отец которого был и вовсе классиком в этой профессии... И это никогда не считалось чем-то предосудительным: вопрос неравных стартовых возможностей для представителей известных фамилий — и для «рядовых» талантов, пришедших поступать в театральный вуз, конечно, всегда витал в воздухе, и, очевидно, сами представители творческих династий немного комплексуют по этому поводу, когда рассказывают в интервью, как пришли в искусство без поддержки, а иногда и против желания именитых родителей (так, Юлия Меньшова поступала в Школу-студию МХАТ под фамилией Большова, чтобы никто не связал её с режиссёром культовой «Москва слезам не верит»). Но, тем не менее, творческие династии поощрялись зрителем во все времена, даже в те далёкие, когда звёздами экрана становились Василий Ливанов или Андрей Миронов, что уж говорить о нынешних. Творческие династии — это хорошо. Неравные стартовые возможности? Но ведь к унаследованному таланту плюсуется полученная едва ли не с пелёнок культура и профессиональные навыки (не говоря уже о том, что в искусстве возможности и не бывают равными). Творческие династии — это общепринято; если брать более близкие (географически) примеры, то не припомню, чтобы в Уфе кто-то усомнился в мощи таланта Ильдара Амировича и Аскара Амировича Абдразаковых, или Виктора Борисовича Домашникова, или...

Поэтому вполне рядовой случай в Александринском театре интересен только встречей в одном смысловом поле «ситуации Сечина» и «ситуации Ливанова»; интересен только тем, что позволяет задуматься — а где проходят границы безобидного и даже принятого «выстраивания династий»? Видимо, красная черта как раз касается финансов. Чтобы не превратиться в клановость и кумовство, эта традиция не должна выходить за грань нематериального.

В тех сферах, где система «свой — чужой» начинает касаться денег, власти и прочих подобных ресурсов и возможностей, она превращается в зло. А таких сфер, увы, уже много, и эта новая «традиция» расползается всё дальше, туда, где ей совсем не место. Часто это даже лишено логики. Моего друга недавно приняли на работу в силовую структуру. Несмотря на молодые годы, биография у него такая, что, как говорится, кто, если не он: красный диплом юрфака, блестящий опыт «гражданской» работы, и даже воинская служба в сферах, приближенных к специфике будущей работы. Но на первом же «корпоративе», в неформальной обстановке, коллеги замучили его расспросами, «через кого» он попал к ним в отдел, потому что вероятность попадания «с улицы» ими начисто отрицалась. Они просто не верили в такую возможность. Меня его рассказ об этом как-то обескуражил. Ну, может быть, силовикам сейчас платят неплохо, есть социальные гарантии и т.д., но ведь и не более того: я знаю, что в ведомстве, о котором идёт речь, тяжелейшая и неблагодарная работа в почти круглосуточном режиме, это не киностудия и телеэкран со всеми их «звёздными» бонусами. Там-то откуда этот фильтр «для своих»? В чём милость-то, и почему надо удивляться, что человек, который больше других подходит по своим личным и профессиональным качествам, оказался на своём месте?..

В общем, неладно что-то в мире, где традиции династий, кланов и просто «своих людей» расползаются куда-то вне искусства и прочих гуманитарных сфер, отрицающих корысть и обогащение. В «заслуги перед Отечеством» молодого артиста кино или балета я ещё могу поверить, потому что это, помимо всего прочего, ещё и профессии, в которых возраст есть довольно специфическая категория (юность может быть дороже опыта, и т.д.); в «заслуги» молодого менеджера нефтяной компании — простите, нет.