Мертвецы возвращаются (триллер с участием Владимира Путина)

На минувшей неделе и в Москве, и в Уфе открывали Год литературы.

Торжества, прошедшие почти одновременно, оказались очень похожи — за исключением одной детали: московских писателей ждали опереточные разборки — кого пригласили на церемонию в МХТ и кого как посадят (в зале, конечно же, в зале). Если членам Союза писателей Башкирии был открыт свободный доступ и в ГКЗ «Башкортостан» (бывш. «Нефтяник»), и в ГДК (бывш. «Синтезспирт») — кажется, даже членские билеты не проверяли, то в Москве царили нешуточные страсти. В таких примерно пределах: «По нашим сведениям, г-н Григорьев очень не хотел, чтобы в празднике в честь начала Года литературы участвовал Юрий Поляков. Чиновник может по- разному относиться к этому писателю, но не слишком ли странно, что человек, который является главным редактором «Литературной газеты», членом Президентского совета по культуре, членом правительственного оргкомитета по проведению Года литературы, был проигнорирован в связи с данным мероприятием? И только после того, как редакция «Литературки» поставила на уши чуть ли не всю Администрацию Президента, Полякову (лишь за день до мероприятия) были вынуждены прислать приглашение».

За приглашения бились отнюдь не ради того, чтобы послушать, как артисты МХТ будут читать великие стихи. Драчка за места в первом ряду велась по более приземленным причинам: инженеры человеческих душ выясняли, кто будет красоваться в новостях рядом с президентом. В итоге, все получилось именно что по-литературному — см. «Смерть чиновника», — правда, на высочайшую лысину никто не чихал. Президент просто не занял отведенное ему место в первом ряду. Вышел из-за кулисы, прочел краткую речь и сразу уехал: по свидетельству очевидцев, охрана и свита, не ожидавшая такого поворота, долго еще выползала-выбегала из зала бочком, а на тех, кто планировал попозировать на фоне ВВП, и вовсе лица не было. В Уфе глава республики сразу избавил местных писателей от подобных переживаний: его появление в ГКЗ «Башкортостан» и не планировалось (как до этого он не посетил съезд СП РБ, а встреча с писателями, как говорят, будет подменена интригующей новой формой — «встречей с читателями»).

В остальном процветало стилистическое единство. Труппа МХТ решила открытие Года литературы в ключе «свидания с классикой»: Олег Табаков читал Твардовского, Ирина Мирошниченко — Гумилева, Евгения Добровольская — Цветаеву... В ГКЗ «Башкортостан» классическое искусство было чуть потеснено награждениями и речами чиновников, зато на городском открытии «ожили Гоголь, Пушкин, Толстой, Маяковский, Ахматова, Акмулла и другие писатели», а «в фойе второго этажа ГДК прошел бал литературных героев».

Возможно, оживление классиков — не единственно возможный способ открыть Год литературы, но характерно, что других решений не нашли ни на каком уровне. Современная литература не смогла предъявить ничего достаточно концептуального. Писатели в очередной раз предстают людьми, не знакомыми широкой публике, а значит, некими «и.о.», подменяемыми привычным набором классиков как «медийными лицами». В отличие, например, от кино или от тележурналистики, литература не вызывает споров, не знакома и не близка, решает какие-то внутренние вопросы, как филателия. Это не значит, что в рядах ныне живущих писателей есть достойная замена Ахматовой и Акмулле, но, скажем, когда в 2016-м будут открывать Год борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями, вряд ли главную роль в этом будут играть гальванизированные образы Гиппократа, Авиценны, Пирогова и Сеченова.

Подмена действующих писателей портретами классиков, когда речь идет о проблемах современной литературы, порой принимает даже комические формы. И тут на сцену снова выходит Он — оказывается, вместе с ним на мероприятия возят то ли самого диктора, читающего под Игоря Кириллова, то ли фонограмму: «Дамы и господа, Президент Российской Федерации...», а может, даже и новогодние фанфары, это я не очень запомнил. Главным же в «Российском литературном собрании» год назад было не выступление Путина (хотя кому я вру, все это ради него и устраивалось, но, в общем, сейчас не об этом). Тогда администрация президента, помучившись, тоже не нашла достойных современников, хотя был, например, Валентин Распутин, и меня удивило, как скромно, сев в задний ряд, он участвовал в нашем семинаре прозы — до пленарного заседания. В качестве инициаторов «Российского литературного собрания», устроителей дискуссии, лидеров, хозяев, пригласивших коллег к разговору о проблемах писательской жизни, были избраны все те же — Пушкин, Достоевский, Толстой...

Я не брежу, не пугайтесь. На эту тему потом много шутили, мол, открываю почту — а там письмо-приглашение с подписями (факсимиле): Достоевский, Лермонтов, Пастернак, Пушкин, Толстой, Шолохов... Полный постмодернизм. Ларчик открывался просто: хозяевами большой дискуссии о современной литературе были объявлены потомки и родственники классиков. И если некоторые из них, действительно, авторитетные фигуры в мире литературы (Наталья Дмитриевна Солженицына в представлениях не нуждается; Владимир Ильич Толстой два десятилетия возглавлял музей «Ясная Поляна», и т.д.), то «причастность» других стала притчей во языцех: степень родства человека по имени Михаил Юрьевич Лермонтов так и осталась невыясненной (у «оригинала», как известно, не было детей), а водитель троллейбуса Достоевский и вовсе сморозил со сцены что-то в духе: «Оппозиционеры пусть посидят в тюрьме, потому что из моего прадеда именно тюрьма сделала человека». Зал тогда вздрогнул, а прадед, вероятно, перевернулся в гробу.

Оживая в самых разных видах — от «потомков» до персонажей бала-маскарада, классики как бы подчеркивают, что в литературе сегодня нет ни фигур, ни текстов, ни тем, которые могли бы претендовать на публичное озвучивание повестки дня; которых можно было бы «предъявить народу». Это так: современная литература, действительно, более камерна и с этой точки зрения вряд ли тянет на общенациональный Год. Но тогда было бы честнее объявить Год классики.