Говорим «Крым», подразумеваем «кризис»

Для меня слова «Крым» и «кризис» связаны неразрывно. Но не потому, что «Крымнаш», а по более прозаичной личной причине.

В 1998 году мы с подругой решили выехать в «бархатный сезон» к Чёрному морю на отдых. Я тогда работала в районном психологическом центре, она тоже не особо «жировала», поэтому, когда нашли дешёвые путёвки, то с радостью побежали их выкупать. Из-за этого мне даже пришлось пойти на конфликт с директором, поскольку отпускать в начале учебного года она категорически не хотела. Грозила увольнением за прогулы. Мама легла в больницу из-за внезапного осложнения после операции. Плюс нижние боковые места в поезде усугубляли обстановку. Мои лично нервы были на пределе — а это негоже для психолога. Так что мы с подругой выпили бутылку водки на проводах нас для храбрости и поехали. С собой, судя по записям, у меня была почти тысяча рублей. Границу с Украиной пересекли спокойно, таможенников абсолютно не заинтересовали, как и большинство пассажиров нашего поезда. В Симферополе нас встретила подвыпившая турменеджер Аня, которая в оправдание своего состояния сообщила, что директора их фирмы убили. Впрочем, предыдущего год назад тоже прикончили. Мой жизненный опыт был слишком мал, чтобы прочесть все эти знаки судьбы.

Жили в щитовом домике в одном из крымских посёлков за пять метров от моря. Мылись из душа, воду в котором нагревало тёплое августовское солнце. Особых развлечений не было — дискотеки в прибрежных кафешках да экскурсии. Все наши деньги в рублях остались при нас же, потому что курс сильно скакал. Когда мы только ещё приехали, за один рубль давали 0,25 гривны, но многие «обменники» брать нашу национальную валюту отказывались.

Так с первого дня отдыха мы при деньгах остались без денег. Радовало то, что проживание и пропитание было у нас заранее оплачено, иначе бы пребывание на отдыхе сильно затруднилось. Но питаться мы вынуждены были теперь в одном-единственном заведении. Помню, как целый день экономили свои начисленные деньги за еду, чтобы попробовать осьминога. В итоге единственной едой у нас был маленький грустный головоногий, сильно смахивающий на резиновую игрушку по виду и по вкусу. Мы вынуждены были проходить мимо других кафе и сами пели себе песни, под них и танцевали. Единственными нашими развлечениями стали море и солнце. А по пляжу, как назло, ходили зазывалы и предлагали всё — от кукурузы до фотографии на ослике. Заняли четыре гривны у одной отдыхающей москвички и хоть арбуз себе купили. За рубль давали уже три-пять украинских копеек, но где, мы не знали.

В такой ситуации мы быстро заскучали и захотели домой, к мамам. Родители ещё были вынуждены внести за наше возвращение по 50 долларов, потому что, по уверениям туристического агента, билеты сильно подорожали. Остатки за проживание нам вернули — по 15 гривен в последний день пребывания, за еду компенсировали крымским вином. На каждую пришлось по пять-шесть бутылок (кстати, все мы привезли домой). Кое-как накупили фруктов, немудрёных подарков и отправились восвояси.

…Казалось, что стоит пересечь границу, и мы проснёмся, и напряжный отдых в Крыму, как страшный сон, пройдёт. Но, выбегая на станциях к киоскам, где наконец-то наши рубли стали востребованы, мы видели, что продавцы ценники не успевают переписывать, всё увеличивая сумму. Прибыли домой — здесь всё оказалось не легче. Но особо плохих впечатлений от кризисного 1998 года не осталось. Как-то выжили и неплохо. Не голодали. Наверно, попали в ту середину, которой нечего было особо терять, и в тоже время на зарплату можно было более-менее сносно прожить. Намного горше любого кризиса было ухудшение здоровья мамы.

В 2008-м году Крыма в моей жизни не было, врать не буду. Кризис тогда помог мне уйти с наёмного труда и перейти в частную практику. Так что я ему в какой-то степени даже благодарна. Искренне надеюсь, что и кризис 2014-2015 гг. тоже будет на пользу, почему бы и нет? Чего и вам желаю.