Не искушай ее без нужды…

Крошка сын подошел к маме. И сказала кроха:

— Мама, война в природе! Отец против сына! Брат против брата! Политика и  секс!

Мама чуть не брякнулась тут же, возле кухонной плиты, на которой готовила обед детям и ужин мужу.

— Откуда ты все это знаешь?

— Из телевизора, — отвечал сын.

Разгадка, действительно, оказалась простой: чадо четырех лет отроду смотрит по домашнему телевизору невинную на первый да и на второй взгляд тоже телепередачу про природу. Про ее законы, которые мало чем отличаются от законов человеческого общества. И в дикой природе тоже грызутся не на жизнь, а на смерть. И у людей, тоже — братоубийство сплошь.  Брат на брата и даже отец против сына. А уж политики и секса — хоть отбавляй.

— Совершенно безобидная передача, — сокрушается мамаша. — Обезьяны на деревьях, попугаи, жирафы. Я потом прослушала эту передачу с самого начала. Там эту видовую заставку со зверьми сопровождает текст совершенно драматический и роковой. Его-то и повторил мой сынуля.

Мама, кстати, молодая, стройная, привлекательная. Полная энергии и сил. И  желания. Выйти как можно скорее на работу. Потому что устала от кухни, от ежедневной рутины, связанной с готовкой, с уборкой, воспитанием детей — их у нее, между прочим, двое — стиркой и кормлением обоих и, разумеется, третьего ребенка — то бишь мужа.

— Найму няньку для детей, — бесстрашно и, кажется, окончательно, обещает она самой себе и хорохорится перед подругами. — Потому что уже чувствую, муж на меня смотрит, как на уборщицу, домработницу. Никакого интереса.

— Ну и что? — слушают ее стенания подружки, замордованные, наоборот, трудоднями. — Выйдешь ты на работу, окунешься в эту нищету с жалкими тринадцатью тысячами зарплаты. Да ты этой самой няне вынуждена будешь платить больше, чем сама заработаешь за месяц в нашей конторе.

— Заведи лучше любовника, — сокровенно и неожиданно искренне, как говорится, от всей души советует ей одна из товарок. — Твой сразу обратит на тебя внимание. У него тут же появится интерес к тебе. Они, сволочи, все такие. Сразу все видят и понимают.

— Тише ты, — говорит третья собеседница и глазами указывает на четырехлетнего малыша, который вьется вокруг маминых ног. Конечно, у него вид совершенно безучастный, он считает ворон на ветках, но все прекрасно слышит и понимает. — Придешь домой, он начнет тебя выспрашивать, что означает слово «любовник».

— Не начнет, — уверена мама. — Потому что он телевизором научённый, уже знает про это. И не только про это.

Беседа еще длится какое-то время.

Прекрасные собеседницы расстаются. Своей дорогой пошли к служебным столам дамы — легкомысленные и практичные, все познавшие уже в этой непростой жизни. В этой женской жизни у них было все: и безумная любовь, и всепоглощающая страсть, угасшие (или угасающие) чувств под кратким ливнем бытия. И пропажа интереса в глазах мужа. И возникновение в нём, проклятом, совершенно новых деталей, свойств и качеств, которые свидетельствуют о том, что у него появился кто-то на стороне. И что бесполезно и почти бессмысленно что-то делать. Потому что уже ничего не поправишь. Потому что этот кто-то (в смысле — эта) гораздо моложе, красивей, ярче. Ее волосы не пропахли борщами, щами и картошкой. Они благоухают. Остается одно утешение — мысль простая и верная: пройдет время, и это благоухание сменится прозаическими запахами. Это на первых порах возлюбленные не чихают, не кашляют и не пукают. Потом наступает реальность. Часы стояния в подъездной хмари, как ожидание волшебной Майи, сменятся хлопотами о крыше над головой. Потом — пеленки, распашонки или, по-современному — подгузники.

Да что там говорить! Всем нам всё известно. В этом душном  офисном планктоне взросла и расцвела и цветет удушающим цветом нехитрая наша общая житейская философия любовников, любовниц, покинутых жен, спившихся мужей с брошенными и никому не нужными детьми. Они плачут по ночам в подушку. Но этих слез не видно никому.

Своей дорогой пошла и мужняя жена с сыночком. Наверняка она задумалась над всем, что сегодня услышала от своих подружек, над всем, чем искушали ее они в своей веселой беспечности и в горьком опыте. К ним она вырвалась на секунду из своей суеты.

Рассказала о своей жизни — её она утомила.

Они рассказали о своей — их она тоже утомила.

Так и живем. Жизнь хороша тем, что искушает нас. Пока мы живы.