Всей школе, всей жизни

Иногда кажется, что каждое 1 сентября я пишу одно и то же. Но сегодня, во-первых, 31 августа, во-вторых, всё равно день бантов и портфелей, похоже, произвёл неизгладимое впечатление на всю жизнь - пусть так и останется.

А 1 сентября 1981 года меня привели с утра на торжественную линейку, посвящённую Дню вряд ли тогда Знаний в среднюю школу № 62 города Уфы. В ней когда-то учился мой папа (только номер у школы был другой вроде), в ней учился на тот момент мой старший брат, да и ближе школы не было. Тогда ещё не вошла в моду привычка отдавать первоклашку не по месту жительства. Элитных учебных заведений не было, разве что пугали нас 59-й школой, которая была (и осталась) специализированной, коррекционной.

Чесучее полушерстяное платье (до сих пор тело поёживается при вспоминании), туго завязанные бантом жиденькие волосы и букет каких-то цветов. Колготки белые были классные – ажурные, вязаные!

Мы, первоклашки, обступили нашу первую учительницу Котову Евгению Николаевну, и я реально чувствовала себя птенцом рядом с этой высокой худощавой классной дамой. Тут к нашей стайке подбегает пионервожатая и спрашивает, кто будет давать звонок. Учительница, прикинув на взгляд наш вес, ткнула в меня рукой - пусть она даёт. Я почувствовала, как это почётно. А потом все пошли строиться в линейки, которые превратились в огромное каре на весь школьный двор. За первоклассниками традиционно располагались тогда ещё десяти-, а не одиннадцатиклассники. Рядом со мной оказалась подруга Маня Евграфова. Мы вместе с детского сада и вообще с одного двора, с одной "банды". Где-то рядом другая половина нашей непреступной неорганизованной группировки - Наташа Лисинкина и Наташа Гузенко. В нашем классе вообще оказалось четыре Наташи, как выяснилось позже!

В какой-то момент меня вывели из стройных рядов и всучили огромный колокол. Его ещё держать надо было как-то странно – рукояткой вниз, колотить в него и не упасть с самого высокого десятиклассника - тоже из соседнего дома. Я поначалу вцепилась ему в волосы, потому что плечо оказалось скользким, потом мою судорожно сжавшуюся руку еле разжали и поместили ему на шею. По-моему, я помяла ему воротник. Он понёс меня вдоль всех учащихся первой смены и их близких, а я колотила и колотила этой тяжеленной штукой.

Потом мы дружно парами пошли на второй этаж школы, где традиционно располагались первоклассники. Я села за первую парту в первом ряду, за которой преимущественно и провела все последующие десять лет. Нас быстро в тот день отпустили домой, поэтому я ещё успела навестить Торжественную линейку брата в этой же школе, но во вторую смену, потому что он уже перешёл в пятый класс. Когда меня там увидела та же пионервожатая, то снова всучила мне школьный звонок. Только в этот раз я самостоятельно бежала вдоль рядов, зато чувствовала себя более уверенно и гордо за доверенную миссию. Пожалуй, своей первой учительнице я благодарна именно за это событие. Даже родилась пафосная фраза чуть позже в сочинении, что "Я давала первый школьный звонок всей школе, ВСЕЙ ЖИЗНИ!"

Так что завтрашним первоклашкам я буду, с одной стороны, завидовать, а с другой - радоваться, что мне в школу уже не надо. Всему своё время, знаете ли.