Нулевая готовность

Ничего не бывает просто так: каждое новое явление в культуре закономерно и обосновано. Иногда проходят десятки лет, прежде чем город или страна оказываются готовы воспринять тот или иной художественный жест. Как определить эту готовность? Наверное, работать с сознанием зрителя, готовить почву, но не только. Важно еще проникнуться новым искусством самим тем, кто взял на себя ответственность его показать, сделать прецедентом в городе. Такие примерно мысли крутились у меня в голове во время недавнего посещения европейской биеннале современного искусства «Манифеста — 10», которая впервые прошла в России, в Санкт-Петербурге. Так как я стараюсь посещать все крупные художественные события, проходящие в нашей стране, мне есть с чем сравнить. С той же самой регулярной московской биеннале современного искусства. И сравнение, надо сказать, не в пользу «Манифесты» в Петербурге, даже не по качеству работ — были действительно мощные и завораживающие, а по организации и отношению.

«Санкт-Петербург — великий город в плане искусства. Это место, где в свое время создавались величайшие манифесты старого и современного искусства. Это город, где Петр собирал коллекцию Рембрандта, а Екатерина покупала величайшей коллекции старых мастеров, показывая этим манифест нового музея Эрмитаж, который она создала, — говорит в интервью заведующий отделом современного искусства Эрмитажа и комиссар биеннале Дмитрий Озерков.

Город-то великий, бесспорно, но это город академического искусства. Был, есть и остается. И этот факт ярко высветился во время проведения «Манифесты». Организаторы пошли на интересный эксперимент — «поселить» работы актуального искусства в залах традиционного музея, в Эрмитаже. И действительно, многие «сели» гармонично, например, скульптурная группа Катарины Фрич «Дама с собачкой» — многократно увеличенная поделка из морских раковин, которые обычно продают на курортах. В интерьерах Эрмитажа она смотрелась как часть аристократического будуара. Однако неприятие объектов «Манифесты» сквозило во всем, город словно отторгал ее — начиная со смотрительниц музея, которые и в обычное время не склонны к доброжелательности, а тут и вовсе обдают тебя волной презрения, стоило только признаться, что ты пришел в Эрмитаж только затем, чтобы отследить по «слепой» схеме, выданной организаторами, подумать только — эти мерзкие арт-объекты биеннале! Доходило до смешного: «А, это та туалетная бумажка на полу, что ли?» — уточняет у меня смотрительница про нежную изящную скульптуру Карлы Блэк из гипса и бумаги. — «И зачем она вам нужна?» На самом деле меня не особенно огорчало это отношение, скорее, смешило — за годы занятия актуальным искусством к этому, знаете ли, привыкаешь. Но проблема в том, что навигация по «Манифесте» действительно адски сложна и без помощи работников не обойдешься, особенно, если ты иностранец, каковых на биеннале приехало множество. Даже не представляю, как они со всем этим разбирались. Неслучайно в одной из статей «Манифесту» уже назвали «спрятанной выставкой», город как будто стыдится, что вынужден был принять этот престижный европейский проект. Возможно, у меня иллюзии, но мне кажется, что Москва была бы более подходящим городом для проведения «Манифесты». Я еще нигде, как в Питере, не видела в таком количестве артистических подвалов, сквотов, лофтов и прочих квартирников — такое ощущение, что авангард все еще не вышел из подполья, хотя и является существенной культурной составляющей города. В Москве же актуальному искусству давно отведены лучшие залы, оно сосуществует с классическим наравне, почти не испытывая комплексов и проблем с пониманием зрителей и арт-критиков. Так может, показывать актуальное искусство там, где к нему готовы?