Короче, колонка

У юного Чехова есть рассказ про двух писак. Первый исписался, впал в депрессию и решил повеситься. Он как раз перекинул веревку с петлёй через блок, встал на табурет, и тут к нему пришёл гость — второй писака. Этот бодр, активен и полон идей. Узнав, что приятель собрался покончить с собой из-за того, что больше не о чем писать (всё уже написано, остались только «выеденные яйца»), он очень удивился. Тем вокруг полно, просто успевай записывать. Да вот то же выеденное яйцо — чем не тема? Тут и бренность всего живого, и использование скорлупы для удобрения, и состояние отечественного птицеводства, и заедание будущего клерикалами-реакционерами, и… «Нет, извини, перспектив не вижу», — прерывает гостя первый писака и таки вешается. Второй тут же садится за его письменный стол и выдаёт на-гора: некролог, последнее интервью с покойным, фельетон об участившихся самоубийствах, обзор способов покончить с собой и весело бежит в редакцию за гонораром.

За гонораром, товарищи. Обратите на это основное внимание. У Чехова, кроме таланта, было глубокое знание предмета. Известного ныне как creative writing. Практически всё, что он написал в начале своего творческого пути, написано для денег. И это главный, по-моему, секрет умения регулярно выдавать удачные тексты. Без разницы: рассказы, юморески или колонки. Все они должны быть оплачены. Конечно, и бесплатно можно сваять нечто интересное. Один, два или три раза. Но если автор знает, что его работа стоит денег, опять-таки не важно, символических или сумасшедших — сам его организм начинает работать по-другому. Эволюционирует всё: скорость письма, подход к выбору тем, чутьё к стилистическим находкам, способность управлять своим настроением и пр.

Это моя 105-я и заключительная колонка. Написать в неё я хотел о многом, но это многое как-то плохо вяжется одно с другим. Получаются обрывки несвязных мыслей. Вот и опять — хотел писать про вдохновение, про музу, про авторскую позицию, про личное вИдение, про «не могу молчать» и пр. — а вышло снова всё про деньги.

Но это, по крайней мере, честно. Честность при написании текста очень важна. А честность в отношении себя — это отсутствие самомнения. Я всегда могу облажаться. Я и лажался время от времени. И сейчас, возможно, лажаюсь. Мне, как и любому, позволено это фактом появления на свет. Ибо аз есмь червь. Оговорился. Не червь, человек. Человек, не писатель. А писателей, кстати, больше нет вообще. Их эра закончилась с появлением компьютера. Это сравнимо с изобретением огнестрельного оружия. Которое подвело черту под эпоху благородных рыцарей в сверкающих латах. Какие, к чертям свинячьим, рыцари? Из нанятых для массовых убийств и грабежей рейтаров и ландскнехтов? Райтер — вот кто теперь вместо писателя. Копи-, ре-, спич- или просто райтер. Что не отменяет его таланта и его профессионализма. Из пулемёта строчить тоже не у всех получается.

А ещё хочу пожелать. Будущим авторам грядущих колонок. Пишите как

И еще, писать надо сразу. Пацан придумал — пацан написал. Никакого откладывания. Никакого «вот я потом, когда окрутею, об этом напишу, так, что все опупеют». Не окрутею и не опупеют. Даже читать не станут. Да и написать о том, скорее всего, не получится. По тысяче объективных причин.

И последнее. Ласт, но не лист. С чем хочу закончить всю эту серию своих текстов для «Электрогазеты». Это благодарность ко всем, кто к ним был причастен. К тем, кто заказывал, вычитывал, поправлял, ставил, просматривал, читал, обдумывал, обсуждал, обругивал, обкомментивал и…

И забывал.