Как сумасшедший с бритвою в руке

Вот говорят — любовь до гроба. Я вообще-то не о любви — о ней все сказано. Я о том, что начинается после того, когда любовь кончается.

А начинается проза, плавно переходящая в быт, и заканчивается это чаще всего тихо и грустно — так сдувается воздушный шарик. Иногда драматично. Если, конечно, в самом начале эту драму не предвосхитит еще большая драма, как у шекспировских Ромео и Джульетты. За некоторыми же судьба идет, как сумасшедший с  бритвою в руке. И эта бритва — в их собственных руках…

Случай в городе N. Жена зарубила топором своего мужа. Судя по тому, что муж у нее был человеком профессии мужественной, а сам был человеком неробкого десятка — служил в полиции, боролся с преступностью, сделать это она могла только в приступе отчаяния, в состоянии так называемого аффекта. И нужно было постараться, чтобы довести слабую женщину до такого состояния. По складу своего характера, по предназначению, по профессии она была добрым человеком: матерью — растила и воспитывала двоих детей,  учителем — преподавала в школе. В общем, ничего в ней злодейского и мрачного никогда не замечалось. Только иногда ее коллеги по работе замечали на ней синяки, следы тумаков. Но эти следы она тщательно скрывала: кто поверит, что ее супруг — борец с преступностью — распускает дома руки? Да никто и ни в жизнь!

Так, по сути, и произошло после смертоубийства. Ведомство внутренних органов решительно встало на защиту покойного. А как иначе? Ведь он прошел благополучно все мытарства и испытания, связанные с реформированием этой системы, с переименованием ее из милиции в полицию, с переаттестацией. Кристально чистый человек. И — на тебе!

Трагический случай разделил школу и правоохранительное ведомство на два лагеря. Учителя стали поднимать на ноги общественность, коллег, чтобы те встали на защиту женщины. Трагический инцидент произошел на почве ссоры, которую затеял, видимо, достаточно нетрезвый муж. Он схватил топор и сказал, что порешит сначала жену, детей, а потом и себя.

Говорят, что матери в ситуации, когда им приходится защищать своих детей, готовы совершить невозможное. Тут, очевидно, тот самый случай невозможного, когда топор оказался в руках женщины.

Разумеется, сегодня она находится под стражей и ожидает результатов расследования, решения суда и приговора. А вместе с нею ждут этого и двое их несовершеннолетних детей.

О каких пределах самообороны тут рассуждать? Что она должна была сделать? Какими знаками и криками останавливать рассвирепевшего мужа и отца своих детей? Сторона обвинения и адвокаты наверняка будут разбираться во всем этом, а судьи вынесут свой вердикт.

На языке правоохранителей такие события характеризуются одним коротким и емким словом – «бытовуха». То есть преступление, совершенное на бытовой почве. Где, на каком повороте совместной жизни эти два, в общем-то, хороших человека, некогда любивших друг друга, занятых очень важной и благородной работой, не только потеряли свое чувство, но элементарное, бережное отношение человека к человеку? Ответ на этот вопрос вряд ли даст суд, несмотря на всю его праведность, справедливость и гуманность. Поправить в свершившемся и совершенном уже ничего нельзя. И некого обвинить во всем, кроме себя. Можно, конечно, исхитриться и в этой бытовой драме, трагедии попытаться найти виноватого в лице государства, которое не обеспечивает нам всех условий. Можно что-то списать на окружающую среду, которая заела, на быт, о который разбивается вдребезги вся наша любовь. Но почему мы забываем, что нужно оставаться человеком вопреки всем трудностям и передрягам? Почему мы с такой легкостью списываем на окружающих.

Так не хочется смириться с подобной ужасающей реальностью. Безобразной, отвратительной в своей бытовой грубости и приземленности. Что все мы делаем со своими чувствами? На фоне всех утрат, которые накапливает каждый из нас за годы жизни, только утрата самой жизни доказывает нам, что все мы должны беречь себя и свои чувства вопреки грубости бытия, вопреки его жестокости. Да, всем нам трудно в разных ситуациях — в житейской прозе, в ежедневной заботе о детях, о крыше над головой, о хлебе насущном на столе. Но только когда мы теряем близкого человека, только тогда осознаем, что ничего уже поправить невозможно. Как бы нам всем понять, что нам не за что и не за кого держаться в этой жизни, как только друг за друга.