Философия проститутки

Сначала расскажу грустную историю. Я редко ее вспоминаю, кажется даже, что сегодня в первый раз.

Итак, это был конец 2007-го года, Германия. Я на днях приехала, обживаюсь, друзья таскают меня по вечеринкам с разношерстным и незнакомым народом, людьми всех национальностей, немцев – меньше всего, русских – много и из разных концов Рассеюшки. Галле, куда я приехала на год, город маленький, как и все города в Германии, поэтому тут все всех знают и с радостью и любопытством арестантов встречают новоприбывших. Я, очевидно, не скучала.

Тут надо сказать о вашей покорной слуге пару слов. Елена Гизатуллина редакции 2007-го года носила другую фамилию и была, по крайней мере, видимо, другим человеком. Охарактеризовать ее можно было как атамана в юбке с кучей вредных привычек, неуравновешенную, однако милую и обаятельную девушку с выводком тараканов на привязи, коими филфак награждает задолго до вручения дипломов об образовании. Конечно, в нее влюблялись штабелями всевозможные инфантильные товарищи, романтики и старички – так она тогда называла тридцатилетних недорослей.

Без влюбленностей не обошлось и на детском утреннике, где для детей местных русских эмигрантов я играла Снегурочку. Сие действо происходило в помещении, которым владела переселенка из Кабардино-Балкарии. У нее был симпатичный сын моего возраста, низкорослый, крепкий, как бочонок, парень, греко-римский борец и, к великому сожалению, писатель. Саша. Именно его и поразила стрела Амура в самое сердце, когда я играла снежную леди и пела русские песни.

Как и все наивные деревенщины, он стал неистово ухаживать за мной, что любую кандидатку приводит в полное отчаяние, особенно тогда, когда молодой человек не видит очевидной разницы между ним и предметом обожания. Мы были очень разные. Однако это не помешало нам иногда общаться, у меня не хватало духу послать его малым матерным загибом. Жалко было мужичка, тем более, что ни в чем он не был предо мною повинен.

В одну из наших бесед под германское игристое я обмолвилась, что не хочу возвращаться в свою квартиру, где меня никто не ждет и особо нечего есть – бухгалтерскими навыками я никогда не обладала, а потому в конце почти любого месяца голодала. Ну, сказала и сказала. Мы еще немного поболтали, я с ним попрощалась и пошла в свою одинокую каморку на Фосштрассе.

Через час, когда я уже готовилась ко сну, мне звонит Саша и говорит, что стоит под моими окнами с пакетом еды и бутылкой вина – Новый год же скоро! Как думаете, что потом произошло?

Эх, тут бы поставить многоточие, да распрощаться до следующей недели. Но сейчас я не такая жестокая, какой была тогда. А тогда я возмутилась недостойным поступком Александра, который, видимо, меня «пожалел» и принес мне «подачку». Спасибо ему, конечно, но мне от него ничего не надо. Внутри себя я еще подумала, что ходок, чего ради, рассчитывает таким образом купить мою благосклонность. Я чувствовала, что если приму его дар, то стану чем-то обязанной, и тогда уже будет не так легко объяснить, что не люб он мне.

Мы разговаривали с ним по телефону через окно. Я – на шестом этаже, он – внизу. Он, как говорится, бросил трубку, подошел к мусорному контейнеру и швырнул в него пакет с едой и вином. Так закончилась эта история.

Много воды утекло с тех пор, многое мною понято, но мне по-прежнему тяжело просить о помощи и принимать подарки. Я оглядываюсь вокруг и вижу сотни, нет, тысячи девушек, которые так же, как я когда-то, выбрали путь независимости и гордости. Многие одумались и начали почти заставлять себя делать обратное: они робко просят своих мужчин подарить им букет цветов, подвезти по делам, прибить картину. Все это для них – домашнее задание, с которым справиться ой как нелегко. Куда проще все сделать самой. Они с тоской смотрят на своих подруг, которым без просьб дарят вагоны роз, плюшевых медведиков и колечек. Нет, дело не в них, а в очень непростом чувстве собственного достоинства. Ведь у каждой из моих со-страдалиц читается в глазах немой вопрос: «Достойна ли?» Ответ однозначен.