Летний снег

Может, помните такую повесть Владислава Крапивина «Тополиная рубашка»? Тогда мы, скорее всего, с вами соратники по духу и, может быть, ровесники. И вы тоже могли в далёком 1986-м году ждать очередного номера журнала «Уральский следопыт», в котором и печаталась эта повесть, чтобы узнать про ржавых ведьм и приключения третьеклассника Славки. И там ещё было великолепное описание тополя: «Тополь осенял наше детство. Может быть, это звучит слишком романтично и старомодно, только иначе не скажешь. Именно осенял. Да и не только наше. Сколько мальчишек выросло под ним — и в прошлом веке, и в нашем, двадцатом. Вырастали, нянчили и учили жить своих детей.(…) А тополиный запах заполнял весь мир. И вся наша жизнь делалась радостной, беззаботной, бесстрашной, потому что мы сливались с этой свежестью, с этим запахом листьев и солнечными звёздами. Словно кровь наша перемешивалась с тополиным соком».

В нашем дворе таких тополей было несколько. И то ли с тех пор, то ли всегда я люблю тополя и тополиный пух. В Черниковке его была уйма: кружила тополиная метель, вырастали мягкие пушистые сугробы.

Да, мы поджигали их. Вдоль бордюра бежала волна огня, пожирая белое, оставляя за собой чёрное с вкраплениями светлых семечек. Нас, конечно, за это ругали взрослые, потому что всё-таки опасное дело, чреватое серьёзными последствиями. Но это было здорово! Пинать летний снег, ощущать его мягкость. Честно говоря, это именно то, чего не хватает в настоящем — зимнем — снеге: уюта. Действительно, хотелось набрать пуха несколько мешков, чтобы связать тополиную рубашку и полететь…

Дома по углам тоже лежали и перекатывались под лёгким дуновением ветра, а то и просто от шага в их сторону, весёлые комочки. С ними можно было играть, но для взрослых они представляли пыль и грязь. Тополиные «перекатиполе» превращались при мытье во невзрачные клочки — и сказка опять терялась.

А на улице тополиный пух лез в рот, в нос, забивался в причёску. А в то время лаки для волос были знаете какие? Ого-го! Руку протянешь — прилипнет! И блески для губ тоже обильно покрывались невкусными пушистиками. Сетки на окнах висели не столько от насекомых, сколько от пуха. Моя мама в разгул тополиной стихии поступала просто: накидывала на голову прозрачный платок и окутывала им и лицо. Так, за своеобразной вуалью, и сохраняла невозмутимый вид, вышагивая по тёплой метели. Очень удобно!