Живи и радуйся

Взялись за ремонт домика в деревне. Именно домика. Ему — лет за пятьдесят. Бывшие хозяева построили себе новый напротив, а старый продали нам.

Мы, прежде чем войти в него, решили подновить внутри и снаружи.

Самый главный в этом деле кто? Правильно, плотник.

Нам порекомендовали человека, про которого сказали три слова: «Мастер — золотые руки».

Нам с плотником повезло. Живет на станции Благовар. У него самое что ни на есть местное имя – Наиль. Он все делает основательно, надежно и добротно.

— Делаю все – как себе, — говорит он.

Правда, обладает некоторыми странными, как мне кажется, несовременными свойствами характера. Таким, к примеру, как способность смущаться, когда речь заходит о плате за работу. С одной стороны, это как бы и хорошо. Но с другой – сам начинаешь теряться.

К примеру, скажем, он выстлал новые полы во всех комнатах. И вот он стоит посреди дома, смущенный:

— Принимайте работу.

— Сколько, Наиль, возьмешь за свою работу? – спрашиваем.

— Сколько не жалко.

Вот и плати после этих слов, сколько не жалко.

Поэтому приходится рыскать в интернете, чтобы сориентироваться на рынке плотницких услуг.

Или взять другую работу — поставил новые окна. Дом сразу преобразился. Деревенские проходят мимо и дивуются на резные наличники: «Красиво!»

Окна — это глаза дома. С ними дом становится осмысленным, обретает свое неповторимое выражение. Евроокна, конечно, хороши. Но это в городе. А в деревне они смотрятся нелепо. Его окна — из дерева. С двойным стеклом, они летом спасают от пыли и жары, зимой хранят тепло, не потеют.

Еще одна странность, которая удивляет в плотнике Наиле, — это крайняя деликатность во всем, что касается его профессии: он страсть как не любит, когда во время работы кто-то стоит рядом и смотрит. Он словно не желает, чтобы кто-то видел, как он трудится. У него все валится из рук. Он, чтобы отвлечь от своего дела внимание, сам отвлекается на разговоры. Рассуждает о том, что человек должен радоваться каждому мгновению своей жизни. Даже если это мгновение не самое легкое.

У самого плотника Наиля таких мгновений на веку было немало. Знает, что такое северный лютый холод. Знает, что такое лесоповал. Только татуировки на пальцах, которыми он держит свои плотницкие инструменты, синеют как знаки не совсем светлого прошлого.

Но он не озлобился, не утратил своего доброго нрава и веры в людей. Каждый день надо начинать, по Наилю, заново, словно ты только родился и у тебя вся жизнь впереди.

Десять лет назад он бросил пить. И вдруг обнаружил, как много, оказывается, нужно сделать в этой жизни. Построить новый дом. Купить новую машину. Собрать дочь в школу — на нее он надышаться не может, она у него поскребыш.

— Как жалко того времени, когда я бухал, — сетует он. — Впустую потеряно. Так много еще надо успеть.

За работу Наиль уже не принимается. Более того, прощается

— Не буду вам мешать.

И уезжает.

Недавно Наилю Саитзяновичу исполнилось шестьдесят. Абсолютное несоответствие количества лет с его живым характером и молодым лицом непьющего человека.

Накануне своего юбилея он затеял еще одно новшество: бросил курить. Подвиг — Геракл рядом не стоял.

До этого он курил сорок два года. Стаж курильщика — закачаешься.

Но, кажется, такого испытания он не выдержит. Куда-то деваются его доброта, миролюбие. Он стал раздраженным, нервным и подавленным. Его как будто подменили.

— Да ты что! — ахает народ вокруг. — Ты зачем подвергаешь свой организм такому испытанию?

— Хочу попробовать себя на прочность, — весело отбивается он от нападок. — Вдруг получится. И потом, знаете, какая экономия! Я на эти деньги дочке подарков лучше куплю. Пусть радуется.

На станции Благовар у Наиля такой красивый дом утопает в цветах и зелени — живи и радуйся. Он живет и радуется. Вместе с семьей.