Я уже как-то писал колонку о книгах, но тогда тема касалась культурных кодов. Сегодня хочу поговорить о книге, как о феномене.
В Уфе закрываются книжные магазины! Сначала закрылся книжный в «Гостином дворе», где я, бывало, листал томики современных писателей, пока дочка резвилась в детском надувном городке. Городок, кстати, тоже закрыли. Потом закрылся большой магазин в «Мире», где я открыл для себя и скупил всего Вудхауза, а дочка впервые надолго застряла у полки со сказками. Теперь там паб. Которую неделю продолжается распродажа книг в «Центральном», откуда я уже второй раз за это время выхожу с большущими пакетами книг Довлатова, Гениса, Вайля, Липскерова и других замечательных авторов. Также существенно проредил я распродажные полки с биографиями актеров театра и кино. Скоро, наверное, всё продадут и магазин тоже закроется.
Понятно, что не один Дмитрий Медведев в стране открыл для себя планшет как универсальную книгу. Миллионы пользователей скачивают и читают старые добрые книги и новинки с помощью своих карманных ЭВМ, причем, конечно, большинство пиратствуют и не платят за это ни копейки. Интернет, по моему глубокому убеждению, - это второй взрыв информационной эволюции после изобретения Гуттенбергом в 15 веке печатного станка, но видеть в нем замену книге нельзя. Я, было, тоже пристрастился к электронным страницам, но сейчас немного охладел – все же ничто не заменит запаха краски и тактильных ощущений от перелистывания страниц. Грежу – вот закончится ремонт, я куплю полки во всю стену и еще вокруг фортепиано и вокруг двери, расставлю начатую еще родителями библиотеку, приведу в порядок все книги, которые растрепались, и буду читать под абажуром долгими уфимскими вечерами.
Считается, что прообраз книги появился две с половиной тысячи лет назад в Египте. Но если смотреть шире, то и наскальная живопись, которая гораздо древнее – это тоже книга, поэтому она гораздо старше. В чем ее главная роль? Передавать информацию, дарить знания, воспитывать и цивилизовать. У книги трагическая судьба, а быть писателем иногда смертельно опасно. Книги рвали, топили, жгли на кострах, за обладание некоторыми книгами порой расстреливали или надолго сажали в тюрьму. Писателей, создававших «неправильные» по мнению власти произведения, высылали из страны, а иранский аятолла Хомейни, например, приговорил автора «Сатанинских стихов» Салмана Рушди к смертной казни, и тот вынужден был долгое время скрываться от фанатиков.
Как-то на презентации нового глянцевого журнала, где я присутствовал, презентатор из столицы заявила, что сегодня почти не осталось читателей, сегодня люди – «листатели». Листают пустые журналы, просматривают газеты, а при имени Гэтсби представляют себе Ди Каприо. Наверное, гостья из Москвы была права. Слишком насыщен поток знаков, смыслов и сообщений, слишком полноводно информационное поле вокруг среднего горожанина – остается время только на то, чтобы листать, но не читать. Я и себя, бывает, ловлю на этом – вместо того, чтобы открыть давно ждущую этого книгу, например, Голдинга, я листаю свежий Esquire, который спонтанно купил на кассе в продуктовом. Ненавижу себя в такие моменты, но обычно преодолеваю этот побочный эффект прокрастинации и читаю!
Мой прапрадед был торописцем – корпел в местечке над пятикнижием, кропотливо и без единой помарки переписывал вековую мудрость древнего народа. Во мне есть частичка его крови, я верю, что книга не умрет, даже если ее снова надо будет переписывать вручную, найдется немало людей, которые посвятят этому жизнь! Я не хочу, чтобы книжные закрывались!