В стародавние советские времена нас, 14-летних пацанов «допризывного возраста», пытали анкетами в Мартукском райвоенкомате (это в Казахстане).
На вопрос анкеты «Были ли родственники за границей?» я тогда чистосердечно признался:
- Да, дед Макаров Афанасий Яковлевич был в Германии.
На следующий, уточняющий, вопрос: «С какой целью?» я, как на духу, ответил:
- Брал Берлин.
Офицер в хромовых сверкающих сапогах, словно скаковая лошадь, перетянутый скрипучими ремнем и портупеей, заржал на весь военкомат.
Потом отсмеявшись, передал анкету соседу. Надо мной посмеялись остальные. А потом заставили переписать - оказывается, «брать Берлин» не считается пребыванием за границей.
Что на это можно было возразить? Другой возможности, кроме войны, выбраться за границу в то время у простого советского человека не было. А я-то хотел совсем немногого – козырнуть своим дедом – пехотным офицером, «Ванькой-взводным», прошагавшим по Европе.
И еще долго в нашей стране самым обычным способом попасть за рубеж было вот это самое участие в войне. В объявленной, в тайной, в общем, в «холодной войне», которая на самом деле была очень даже горячей. Все это было в 40-е-роковые, и 60-е-оттепельные. В начале 80-х в алматинском кафе на проспекте Абая мне, молодому репортеру детской газеты, уже подстриженному по «весенне-призывной» моде, захмелевший парень рассказывал о своих полетах на «МИГе» во время войны Египта и Израиля.
- Ты думаешь, там арабы с евреями воевали? – устраивал он мне экзамен на знание международной обстановки. – Там мы с американцами рубились. Я их сбивал. Одного я догнал на самой границе, я дожал его, я его сбил, - то ли бредил, то ли правду говорил этот человек.
Скорее всего, врет, думал я.
- Это ж заграница, - говорил я ему. – Как ты мог туда попасть?
- Мы за границу попадаем только по приказу, - ответил он. – Другой дороги туда нет. Понял?
И тогда как последний аргумент он достал свой «загранпаспорт» - военный билет:
- У меня нет паспорта, военным не положен паспорт, - жарко шептал он, оглядываясь на соседние столы, и показал на странице записи о наградах – среди них были ордена Красной Звезды, Красного Знамени. Я обомлел. Мне возразить ему нечего было: точно, этот человек был за границей. Затем подошла его жена с целым выводком детей и, браня его, увела из кафе…
Прошли годы. Я так думаю, нынешние анкеты в корне поменяли свои суть и звучание. В нашу жизнь вошло такое слово, как политкорректность. Во время разговора с иностранцами, в частности, немцами, тему Великой Отечественной войны даже по касательной не задеваем. И они тоже деликатно молчат. Ни слова - ни про Гитлера, ни про Рейхстаг. В доме повешенного о веревке не говорят.
Хотя, если бы довелось заполнять ту анкету по новой, я бы мог продолжить ее и написать в ней о том, что сын участника Великой Отечественной войны Афанасия Макарова полковник Александр Макаров в 90-е годы выводил из Германии советские легионы.
Круг замкнулся: один в 45-м с боями входил в Берлин, другой в 90-х без боя спешно покидал Германию.
А жизнь покатилась дальше. В Германию сегодня легче, проще и дешевле стало слетать, чем в Москву или Петербург. Различные компании предлагают билеты за пять тысяч рублей. Летай – не хочу. В Германии сегодня проживают две мои племянницы. Они нашли там любовь, супругов, обрели семейное счастье. Германия стала родиной для их детей.
Любовью легче завоевывать людей, города и страны. Лишь бы на нас с дубиной наперевес не ходили.