Прощай, Голубой щенок!

Час от часу не легче - активисты петербургского отделения организации «Народный собор» обвинили «Вимм-Билль-Данн» в намеренном размещении символа движения за права геев и лесбиянок на упаковках молока «Веселый молочник»: за спиной у молочника появилась шестицветная радуга. По мнению активистов, речь идет не о совпадении или ошибке дизайнеров, а в намеренном размещении урезанной радуги без голубого цвета – международного символа ЛГБТ-сообщества. Лично мне сразу вспомнилась символика местного интернет-провайдера «Уфанет» с аналогичной темой – человечек разводит руками радугу. Да и сеть магазинов стройматериалов «Радуга» тоже должна отныне вызывать сомнения. А еще ранее по той же причине любимый мой в детстве мультфильм «Голубой щенок» не воспринимается сейчас без нездорового смеха за песенку на слова Юрия Энтина: «Я обижен злой судьбой, Ах, зачем я голубой?».

«Вимм-Билль-Данн» ответил на обвинения, что продукция компании и, в частности «Веселый молочник», поставляется к столу патриарха Кирилла, и там пока вопросов не возникало. Но суть проблемы шире.

Все дальше и больше слова и понятия, известные нам с детства, опошляются, наделяются подтекстами и смыслами, далекими от первоначального. Сосуля, сосать леденец? Что вы, что вы!? Такое сейчас даже применительно к младенцу сказать-то неловко, кабы чего не подумали. Опуститься, чтобы что-то поднять? Что ж, лагерная терминология вошла в нашу жизнь задолго до передач Радио «Шансон», со многими словами надо держать ухо востро. Засадить? Раньше бы подумали «кого», а сейчас прикинут «кому»? Смыслов, которые наш изощренный ум перехватывает на уровне рефлекса, много, очень много. Есть в Зеленограде жилой дом «Флейта» известного советского архитектора Феликса Новикова. Кому-то приходит на ум пошлость? У зодчих 60-х годов этого и в мыслях не было.

Мы панически боимся превратных, искаженных истолкований - и это при том, что в результате почти трехвекового ханжества в русском языке практически вообще не осталось разрешенных слов даже для описания естественной человеческой физиологии. Поэтому-то введенное каким-то безымянным гением слово «трахаться» было вздохом облегчения, потому что появлялось вполне «цензурное» слово для обозначения самого естественного процесса. Но сколь бедна стала наша речь, что нам приходится пробираться сквозь самозапреты и самоцензуру?

Люди, желающие видеть в упаковке молока разнузданную гомосексуальную пропаганду – это люди, которые привыкли искать в любом тексте подтекст.

Не надо искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет…