Она - в отсутствии любви и веры

Мой друг Ираклий живет в Нефтекамске. Он, по убогой протокольной формулировке, является «лицом кавказской национальности». Хотя на Кавказе если и бывал, то исключительно по приглашению родных и близких. Но я не об этом – не о национальности. Я о любви к ближним своим и вере в победу.

Ираклий, если уж на то пошло, – человек абсолютно российский. Он одновременно русский, башкир и татарин больше, чем мы все вместе взятые. Ибо вырос в России. Одну, значительную часть своей жизни прожил в Ижевске, другую, нынешнюю, не менее сложную, в Башкирии, в  Нефтекамске. Все проблемы матушки-России знает хорошо. В том числе и такую, на фоне которой меркнет традиционное российское пьянство, а именно - наркоманию.

- Нефтекамск сегодня самый грязный город в этом отношении, - сказал  он мне. – Когда-то такой недоброй славой отличался Сарапул в соседней Удмуртии. Теперь наш город. А сейчас здесь происходит самое страшное: детей подсаживают на наркотики. Своими глазами вижу.

И он рассказал, как во дворе его дома как-то он увидел машину, из которой вылез какой-то хромой бес и передавал пакетики выходящим после занятий школьникам. Присмотрелся и понял: точно, эти мерзавцы передают «дурь» несмышленышам. Более того, этот хромой оказался жильцом его дома, наверное, снял квартиру поближе к школе.

Он подошел к хромому и предупредил: «Ты чего это вытворяешь? Это же дети. Прекрати. Даже братва, которая живет по понятиям, этого себе не позволяла. И присматривала за тем, чтобы этого не происходило».

Хромой не испугался: «Мужик, ты хочешь проблемы для себя? Сиди не рыпайся».

Ираклий вообще-то мужик не хилый. Прямо скажу, сильный. Роста большого, кулаки пудовые. А самое главное, ему после потери любимой дочери, погибшей в автокатастрофе вместе с мужем вскоре после свадьбы,  терять уже нечего. Он как будто стал после этой утраты еще сильнее. Ничего и никого, кроме Бога, он не боится.

Утром Ираклий вышел во двор к своей машине – все четыре колеса пробиты. Недолго думая, он поднялся к квартире, в которой жил хромой. Позвонил – не открыли. Постучал – не открыли. С разворота выломал дверь и вошел в квартиру, поднял перепуганного хромого. Тот снова завел угрожающую песню про то, что если он хочет проблемы, то он их получит.

- Я твоя проблема, скотина, - ответил Ираклий. – Если еще раз увижу твою машину и тебя у школы, не обижайся.

Судя по всему, хромой бросился выяснять у сведущих людей, кто этот сумасшедший шумный мужик, который не понимает, против чего он попёр. Кто эти сведущие люди, не известно. Но только через несколько дней машина со двора пропала вместе с хромым хозяином, который побросал свои манатки в «Газель» и уехал.

Он уехал, но не насовсем и не из города, считает Ираклий, где-нибудь в другом месте этот паразит своим поганым делом занимается.

- Я разговаривал с ребятами из правоохранительных органов, которые занимаются борьбой с наркотиками, - говорит Ираклий. – Спросил: неужели вы не видите, как эта мразь открыто торгует наркотой? Все видим, все знаем, отвечают, у нас есть все адреса, все имена – в пять минут прикроем все, вышвырнем из города всю эту погань. Нам и нашему руководству нужен лишь приказ, нужна команда. А команды нету…

Ираклий – человек мужественный и крепкий - как скала. Но и ему эта гидра по названию «наркомания» не под силу. Это я так считаю. Сам он думает по-другому: если мы любим своих детей и если не хотим их погибели, без всяких органов - внутренних и внешних дел - должны защитить их. Формула Ираклия проста: люби детей своих и верь в победу над гнилыми «барыгами». Без любви и веры – всем нам хана, смерть.

Вопить сейчас о вмешательстве общества, о гражданской активности, по-моему, смысла нет. Общество разочаровано в государстве, в его структурах. И в первую очередь, в такой мощной, как наркополиция. Если такая армада со всеми ее подразделениями не может (не хочет, не желает, не умеет, трусит, ждет команды свыше?), то призывы к гражданам мужественно идти против наркотиков и против наркоторговцев – сплошное лицемерие и подлость. Государственные медицинские стационары имеют дело с последствиями. Но корень зла никакой врач-нарколог не в состоянии вырвать. Именно неверие в государственные структуры и учреждения заставляют общество открывать свои, почти полуподпольные лечебницы. Тот же Ройзман из Екатеринбурга чего стоит! Есть свои ройзманы и у нас в республике. Но их – единицы. И, кстати, они не хотят, чтобы их имена знали.