ХК «Салават Юлаев» ограничил «ОЭГ» доступ к игрокам

Я стоял, смотрел на довольных собой охранников и понимал, что большой проблемы они мне не создали. Но все равно ругался. Хоть и цензурными словами, но ругался. Бывает же так, что тебе ничего особо плохого не сделали, а ты все равно возмущен до крайности. Возмущен, потому что точно чувствуешь себя правым, а тех, кто тебя задел - точно не правыми.

Я шел работать в смешанную зону после матча «Салават Юлаев» - ЦСКА. Хотел взять небольшое интервью у одного из самых гениальных игроков мира Павла Дацюка. Первое наше общение с ним, происходившее рядом со старым Дворцом спорта, мне очень понравилось. Павел, хоть он и знатный шутник, тогда принципиально обошелся без подколов и сказал, что «Салават Юлаев» - хорошая команда, которая не заслуживает, чтобы над ней подшучивали. И тут меня вдруг не пускают.

Я сразу понял, почему такое происходит. Меня не пустили потому, что игрок команды «Салават Юлаев» Денис Хлыстов, парень эмоциональный и отчаянный, накричал на меня в раздевалке после игры со «Слованом». Ему не понравилось, что я критиковал его партнеров по команде за невыразительный хоккей. Причем, самого Хлыстова я не критиковал – не за что было. Но этот игрок сказал, что команда – единое целое. То есть, кого бы ты по факту слабой игры не отметил – всю команду обижаешь.

Я, конечно, пытался возражать. Пресса ведь на то и пресса, чтобы хорошее хвалить, а плохое – шерстить меткими словами. В спор вступил Виталий Атюшов, который, как потом выяснилось, считал, что ругать команду может только ее тренер. А журналисты должны хорошие статьи писать, поддерживать, особенно когда у команды трудный период, поражения. Спорить с хоккеистами было, конечно, бесполезно. И ребята из пресс-службы попросили меня выйти из раздевалки – по их словам, мне бы в этот день уже не удалось там поработать, взять комментарии. Но настоящей причиной было, я думаю, желание, чтобы хоккеисты быстрей успокоились.

Полагаю, разумным людям не нужно объяснять, что критиковать в СМИ я имею право кого угодно и сколько угодно. Особенно сейчас, когда журналистика растеряла почти все зубы и вместо укусов, скажем так, массирует безвредными деснами.

Понятно, что критика вынуждает многих игроков взяться за себя, стать куда сильнее. Да, бывает, что слабый характером игрок на это не способен. Но тогда такого игрока нужно менять, убирать в запас, делать что-то, чтобы команда показывала лучший результат.

Неприятно, что виноват в конфликте был Хлыстов, не сумевший сдержать эмоции, а наказали меня. Я многих критиковал, но почти все сдерживали эмоции. Те же бывшие игроки «Салавата Юлаева», приехавшие в Уфу в составе ЦСКА и с ним, со своим новым клубом, победившие 4:1. Им всем доставалось в моих статьях, когда играли за клуб из Башкирии. Но никто после игры мне и слова плохого не сказал, хоть некоторые видели меня и вполне могли прошлое помянуть, сказать что-то неприятное. Но все промолчали.

За все время моей работы на хоккейных матчах кроме Хлыстова на конфликт в раздевалке пошел только один очень горячий парень – Александр Радулов. После его криков я в прошлом сезоне сам перестал в раздевалку ходить, чтобы избежать новых конфликтов. А в этот раз мне именно запретили.

Решение это было даже согласовано с пресс-службой КХЛ. Клуб направил письмо с жалобой на меня и получил согласие. Хотя еще раз повторюсь, в раздевалке я вел себя корректно, конфликтов не провоцировал.

Отдельно отмечу, что добиваться официального запрета не было смысла. Можно было просто мне сказать, что ходить в раздевалку не нужно, чтобы не провоцировать новых криков и конфликтов. И я бы не ходил. Я в перерыве игры с ЦСКА даже спросил у пресс-атташе Вадима Аминова – могу ли я ходить в раздевалку после произошедшего с Хлыстовым. Он, я уверен, уже знал о запрете, но хотел, чтобы я именно на охрану напоролся. Мечтал сделать мне сюрприз этот добрый человек.

Мне ограничили доступ в раздевалку до разрешения конфликта. И сейчас понятно, что конфликт этот не разрешится быстро. Я хотел переговорить с главным тренером «Салавата Юлаева» Венером Сафиным, чтобы тот объяснил своим игрокам, что с прессой нужно вести себя подчеркнуто корректно. Но Сафин отказался от разговора.

Раздевалка – это не так уж и важно для корреспондента. В крайнем случае, готового пообщаться игрока можно найти по телефону или поймать на улице. Но вот почему меня кроме раздевалки не пускают и в смешанную зону команды гостей? Разве ограничение доступа на зону гостей распространяется?

Теперь о главном. Плохой мир всегда лучше самой хорошей войны. Если бы все это помнили – жить бы было куда безопасней. И качество нашего с вами существования в разы бы повысилось.

Но об этом никто не помнит. Люди работают по принципу – раз ты слаб, мы тебе просто пинка дадим, и все. Это, я уверен, крайне неосторожная позиция.

Конечно, если изгнанные будут бояться, то они в ответ ничего серьезного не предпримут. Но, тем не менее, от получивших пинка многие узнают о несправедливости по отношению к ним. А сеять несправедливость – это портить себе имидж.

У «Салавата Юлаева» и так немало врагов. Почитайте ту же статью Дмитрия Эйгенсона – посла «Живого журнала» в Башкортостане. И он в таких антихоккейных взглядах далеко не одинок. Зачем плодить новых врагов? К чему эти жесткие решения по отказу в допуске журналистам или тем же фанатам, которых на «Уфа-Арене» теперь почти на целый сектор меньше? Нельзя ото всех стеной огородиться. Если фанаты где-то ошиблись – можно с ними поговорить. Если журналист пишет явно подрывные статьи, с ним можно разобраться законными методами. Есть регламент КХЛ, есть закон о СМИ.

Несправедливость в том, что я в данном случае никаких регламентов и законов не нарушал. Просто делал свое дело, работал, а мне дважды помешали.

Врагом «Салавата Юлаева» я быть не могу. Эту команду считаю достоянием республики. И именно поэтому указываю на ошибки и шероховатости, которые, по моему мнению, нужно исправить. Слушать или нет – это дело тех же хоккеистов, тренеров, руководства. Мое дело – писать. И критиковать – мое право.