Путешествие в сердце Пармы — 2

Следующим в моем движении на север был Соликамск. Соликамск — бывшая столица округи, город исторический, но запущенный. Здесь имеется масса старинных зданий, музеев, но везде какое-то запустение и мусор. Впрочем, вместе с Усольем неплохо про него рассказать. Получится цельный рассказ о Строгановских временах, о соли камской и о том, откуда пошло знаменитое выражение «пермяк солены уши».

Когда-то Соль Камская, осев на Бабиновской дороге, лишила в итоге Чердынь воеводства и стала центром провинции. Воевода сюда назначался из Москвы. По-нашему это вроде губернатора, первое лицо. Глядя в музее на список воевод и годы их правления, я понял, что долго здесь никто не задерживался. Видимо, богатство края и удаленность от Москвы совсем лишали тормозов государевых людей, и воровали они тут, словно бы на следующий день должен случиться конец света. Вот и приходилось убирать одних и ставить других. Но это всего лишь мое предположение.

Соликамск я покинул без особого сожаления. Все-таки впечатление от бесхозного города не очень. Да и ехать нужно дальше. На счетчике расстояния уже запечатлелось около 700 «накрученных» за сегодня километров.

И снова фото.

Центр Соликамска. Отсюда начинается музейный комплекс. Впрочем, не сомневайтесь, зона в Соликамске тоже есть. Как и положено.

После нескольких дней пребывания на пермской земле такими храмами не удивить. Крепко в пермяках засела дремучая языческая Парма с идолами. Крепко взялись попы и во что бы то ни стало решили вытравить ее. Надо сказать, что они добились своего. Почти добились.

Турист в Соликамске — фрукт нередкий и в основном прибывает теплоходами по Каме. Правда, на деньги, привозимые на теплоходах туристами, ничего в городе не делается.

Родоначальница калийного счастья Соли Камской. Людмилинская скважина. Именно от нее пошла калийная соль. И именно из таких на протяжении 400 лет добывали рассол для получения камской соли.

Народ в Соликамске настоящий, реальный и вправду говорит: «Так-то!» Мужчины приблатненные, и по всему видна крепкая каторжанская закваска всего и вся в здешних краях. Впрочем, есть здесь и охранники, но это иллюстрация большей частью Стокгольмского синдрома в обратную сторону.

Дорога на север длинная, дорога на север долгая, и вот незаметно, незаметно на Парму упала светлая северная ночь. А я еду, все еду встреч яркому северному небу, в таинственную Чердынь. Еду, пытаясь понять, где же оно — то самое место, где земля начинает закругляться?

И вот 830 километров позади, и я добрался туда, куда стремился. Но стремился в географическую точу, а попал в сказку. В сказку северной белой ночи.

Что такое белая ночь? Это тишина и оцепенение. В волшебном серебристом свете все застыло, замерло. Колдовство, сказка, чары. Вот такой и предстала передо мной Чердынь. Сказочная древняя столица Пармы. Со старинными домами, деревьями и куполами многочисленных церквей.

А в голове тут же всплыли бессмертные строки Александра Сергеича:

«Когда я в комнате моей

Пишу, читаю без лампады,

И ясны спящие громады

Пустынных улиц, и светла

Адмиралтейская игла,

И, не пуская тьму ночную

На золотые небеса,

Одна заря сменить другую

Спешит, дав ночи полчаса».

Далека чухонская северная пальмира от Пармы, а все едино, и север един и бескраен. Белая ночь меня околдовала, и, схватив камеру, я отправился гулять по пустынному городу. Не помню, что за чем я фотографировал.

Начал где-то в полвторого, закончил в полтретьего. Как шальной ходил по Чердыни и все говорил себе: «Неужто я здесь?!» Белая ночь творит чудеса и действует подобно дудочке Гамельнского крысолова на любого, разинувшего рот.

Я никогда не был в этом городе раньше, но безошибочно выбрался в самый его центр на Троицкий холм, подошел к краю и оцепенел.

Передо мной в сумерках открылась лента Колвы и бескрайнее море леса за ней, из-за которого возвышался утес, в котором я снова безошибочно угадал Полюдов камень.

Иванов в книге «Сердце Пармы» все описал образно, и не нужно было гадать, все и так было ясно. Однако же все, все еще было впереди, и грядущий день готовил мне множество открытий. Я улегся на пустынном холме, уставился в светлое, прохладное и легкое пермское небо и незаметно уснул.

Снились мне вогуличи, пермяки, московиты, новгородцы, князь Михаил и епископ Иона. И еще множество людей, чьи судьбы неразрывно были связаны с этим холмом, откуда пошел первый на Урале русский город. Чердынь, чееер-дыыын — город при устье.