Соавтором АК-47 был уроженец Башкирии

В соцсетях появились провокационные посты о том, что легендарный АК-47 создал чуть ли не Шмайсер, пленный конструктор. Что автомат — копия немецкого аналога. На самом деле Калашников давно назвал соавтора своего детища — Евгения Кравченко из Туймазинского района Башкирии.

Оба работали в 1941 году в Казахстане в депо станции Матай и их забронировали от фронта. Рассказы Кравченко помнит его сын Алексей, а многое из его изобретений видел сам.

— Отец сконструировал водный глиссер с воздушным винтом на санях, — вспоминает он. — Вся станция глазела, а механики посмеивались, мол, заглохнет, запутавшись в тине. Но аэросани помчались по реке. Коллеги просили чертеж, но все изделия он вычерчивал палочкой на песке.

Изобрел дизельный пресс, который вдавливал закаленные стальные шарики в рельс.

Отец потрясал способностью изобретать изделия без точных чертежей. В лучшем случае делал легкий набросок внешнего вида модели. Даже да Винчи чертил схематичные эскизы своих мельниц и летательных аппаратов, а отец, токарь-фрезеровщик, обходился штангенциркулем. Запирался в мастерской и через два дня показывал готовое изделие.

Он снимал с машин механические узлы, а как-то раз вытащил из-под своего же пресса мотоцикл фирмы «Опель». Проехал на нем пару километров — не понравилось. «Двигатель неплохой, — сказал он Калашникову, — но по нашим пескам на нем долго не проездишь». В результате через неделю перед воротами депо появился четырехцилиндровый черный красавец с водяным охлаждением, опередивший свое время лет на 15. От «опелевской» системы в нем осталась лишь часть двигателя, но и он был существенно модифицирован. На импровизированных мотогонках по степным барханам творения гитлеровских конструкторов глохли через 10-15 километров.

Из «Москвича» папа сделал полноприводный пикап, поставив туда американский двигатель «Виллис». Мы на нем арбузы перевозили (держали большую бахчу), а на сайгаков в барханах охотились из ружья, сконструированного отцом. «Чья винтовка, Драгунова?», — восхитился капитан-ракетчик из Москвы. «Точно, а вон и сам Драгунов стоит, — смеялся Михаил Тимофеевич, указывая на отца. — В его доме все — от мясорубки до машины — собственного изготовления». Почти все папины изобретения и рацпредложения внедрялись в производство сразу, без сомнений, обсуждений и... без указания авторства. Не до лавров славы было тогда — шла война.

Оценив потенциал Кравченко, Калашников раскрыл ему главную мечту своей жизни: создать пистолет-пулемет с максимальной убойной мощью, точностью стрельбы, минимальным весом и хорошими функциональными характеристиками (оружие должно стрелять и в грязи). Важным они считали, чтобы с этим автоматом с легкостью мог обращаться любой деревенский паренек.

— Отец засомневался, посчитав требования завышенными,— продолжил Алексей Евгеньевич. — Он заявил, что после десяти выстрелов автомат начнет греться и даст неправильную траекторию. Или дальнобойность, или точность стрельбы, чем-то придется пожертвовать...

Но жертвовать одним из качеств не хотелось. Поэтому изобретатели сравнивали будущую модель с отечественными и немецкими системами. Кончилось тем, что папа выточил по своему усмотрению ударно-спусковой механизм и вставил в оружие (чертеж «нарисовали» позже для производственников). На испытаниях собралось все депо. Пули пробивали полусантиметровый железный лист и глубоко застревали в досках. Автомат легко и быстро собирали и разбирали дети, его кидали в грязь, зарывали в песок, а он работал. Дальше — Минобороны. Туда обоих позвали, но поехал только Калашников.

— Почему ваш отец отказался от лавров соавторства, может быть, его «засекретили»? — спросил я Алексея Евгеньевича.

— Он сторонился публичности. За более чем сорок лет не дал ни одного интервью. Михаил Тимофеевич не раз приходил к нам и уговаривал отца войти в его конструкторскую группу, но папа отказался. Правда, несколько раз выезжал в Ижевск, где производили опытные модели АК-47, и на испытательный полигон. «Знаешь, — сказал он однажды в сердцах Калашникову, — у нас ведь любое изобретение надо головой прошибать. Не по мне это все, и семью оставлять не хочу». Маму очень любил, меня с братом Владимиром вырастил технически грамотными специалистами.

В 1971 году Евгений Андреевич с женой Марией Васильевной и сыном-Алексеем, опытным водителем-механиком, устроились в Серафимовское управление технологического транспорта (старший сын остался в Казахстане). Кравченко изобрел пилораму, втягивающую доски (такая появилась лишь через семь лет). Дом он отстроил в стиле русского зодчества.

Алексей Евгеньевич показал мне пачку денежных переводов своей матери из Ижевска от Калашникова. Он поддерживал вдову друга материально. В книге А. Ужанова «Михаил Калашников» Кравченко также упоминается. Но больше всего о нём сегодня могут рассказать пенсионеры транспортного цеха. Могут рассказывать о золотых руках изобретателя часами.

Последние годы жизни Кравченко работал с женой в Серафимовской спецшколе охранником. Для малолетних правонарушителей он был непререкаемым авторитетом. Одна из педагогов рассказала, что Евгению Андреевичу хватало полчаса беседы с самым буйным сорвиголовой, и паренек начинал меняться на глазах в лучшую сторону. Изобретатель много рассказывал детям о машинах, оружии и технических новинках будущего, потому что смотрел на несколько десятилетий вперед.