Уфимцы увидели настоящих русских

В начале этого лета команда блогеров «Живого Журнала» отправилась в путешествие по средней и нижней Волге. В планах экспедиции было посетить 13 областей и республик, входящих в волжский бассейн, и рассказать об удивительных, исторических, природных и культурных местах своим читателям. Таким образом, каждый сможет пройти по следам экспедиции «Волга», как по карте, нарисованной блогерами русского сегмента «ЖЖ». На протяжении всей кампании каждый желающий блогер, отвечающий необременительным требованиям, мог присоединиться к команде на определенном этапе и составить свое представление об одном из уголков Поволжья. На участке Самара-Хвалынск-Саратов к экспедиции примкнула я и сейчас, вернувшись в Уфу после шестидневного отсутствия, хотела бы поделиться своими впечатлениями об удивительных жителях Саратова.

Когда ты живешь в Башкирии — республике, где перемешался Восток и Запад, теряешь представление о русской идентичности. Мы по привычке называем себя русскими, россиянами, но по факту находимся вне национальных особенностей, ибо тесное соседство славян и тюрков придало жителям Благословенной какой-то особенный колорит. Добавим к этому смешанные семьи и детей таких семей — с русскими именами, но татаро-башкирскими фамилиями — и получим непонятную нацию, обогащенную с обеих сторон восточной хитрецой и славянским гостеприимством. Кроме того, Башкирия — тот редкий регион, в котором говорят на чистом русском литературном языке в фонетическом смысле этого слова. Вместе с нами этим могут похвастаться питерцы, да еще волгоградцы, даже в Москве говорят на диалекте. Этот факт придает нам еще большую нейтральность, которую не спародируешь ни в одном шоу — не за что зацепиться.

Приехав в Саратов, понимаешь, что попал в Россию, настоящую Россию, которую мы каждый день видим в фильмах, сериалах, о которой читаем в классической литературе и газетах, в иностранной прессе. Русские люди, такие, какими их видят за рубежом, и как внутренним взором видят сами себя россияне — живут в Саратове.

Объяснение этому феномену довольное простое. Саратовскую крепость населяли в основном московскими стрельцами, которые привезли с собой московский диалект и образ жизни, его в седьмой главе «Онегина» в достатке описал Пушкин. Однако, находясь вдали от столицы, саратовским москвичам удалось законсервировать неповторимый русский дух московской речи, чего не смогла сделать сама Москва. Она принимала и принимает в себя множество людей из самых разных уголков России, которые подспудно меняют речевой столичный облик. Кроме того, москвичу из-за бешеного ритма жизни не удалось сохранить исконно русскую безмятежность в характере, чего не скажешь о саратовце. Таким образом, саратовец куда больше москвич и русский, чем сам москвич.

Отсюда это сладкое ощущение «под ложечкой», что ты дома, на Родине, о которой читал и смотрел с раннего детства, с людьми, каждый из которых твой брат по духу. Приехав обратно, очень сложно избавиться от саратовского акцента, некоторой вальяжности, доброго подтрунивания над собеседником и легкого отношения к жизни. Хочется стать по-уфимски серьезным, но не получается. В Саратове кажется странным обилие чистопородных русичей и отсутствие раскосых глаз под шапкой темных волос. Приехав в Уфу оттуда, поневоле начинаешь думать, что живешь не в России, а в каком-то интернациональном портале, где все смешалось, и у тебя есть только ты и твоя историческая родина. В Саратове понимаешь, что у тебя есть нечто большее — Россия.