Смерть на фейсконтроле уфимского клуба: все ли точки расставил суд?

Эта история всколыхнула Уфу: газеты пестрели заголовками — «Охранник ночного клуба убил 18-летнего парня!», «Бодибилдер против шашиста!» Трагедия случилась еще в августе 2012-го, однако приговор охраннику клуба «Невский», Руслану Кинзябулатову, вынесли в 2014 году. Газеты к тому моменту уже перестали следить за резонансным делом, и лишь немногие написали, что Кинзябулатов получил шесть лет строгого режима. Доводы защиты — о том, что речь могла идти о превышении самообороны — Калининским районным судом были отвергнуты. Не прислушался к ним и Верховный суд Башкирии, оставивший приговор без изменений. Родители подсудимого, который отбывает наказание в Салавате, не оставляют надежд смягчить наказание: сейчас они обратились с надзорной жалобой в Верховный суд России (это последняя и, откровенно говоря, призрачная надежда). Обратились они и к нам, в «Общественную электронную газету».

Газета — не суд. Мы не можем установить, кто прав, а кто виноват. Но судя по материалам следствия, история неоднозначная, много в ней неочевидного, а главное — в чем-то поучительная. Из-за цепи ошибок один молодой человек оказался в могиле, а второй (всего-то на два года старше погибшего) — на зоне.

Бойня в Черниковке

Итак, фабула дела — в двух словах. В ночь на 18 августа 2012-го группа из шести подвыпивших парней (перед тем они, по собственному признанию, употребляли коньяк, а в крови погибшего найдут 1,5 промилле — это средняя степень опьянения) попыталась пройти в ночной клуб — здесь же, в Черниковке. На входе действовал фейсконтроль: в клуб их не пропустили. Начался разговор на повышенных тонах, а затем и драка с охранником Кинзябулатовым, который, по его словам, попытался всего лишь вывести их с территории. Сначала охранник был один, затем из здания клуба ему на помощь поспешили коллеги и просто посторонние.

В жестокой массовой драке «стенка на стенку», в которой, как сообщают, принимали участие чуть ли не два десятка человек, пострадали многие: в деле есть детальное описание травм, «снятых» с фигурантов уголовного дела на следующий день. Охранник Кинзябулатов обратился в больницу с черепно-мозговой травмой и сотрясением мозга: в числе прочего, ему в голову прилетела бутылка (брошенная главным свидетелем обвинения). Но самое страшное — в драке погиб 18-летний Алмаз Рахматуллин: судмедэкспертиза назвала причиной смерти черепно-мозговую травму с кровоизлиянием в мозг.

Читаю показания: никто толком даже не понял, как Алмаз оказался в эпицентре драки (будучи в той же компании, он не был в числе зачинщиков потасовки) и когда именно остался лежать на асфальте. Охранник утверждает, что беспорядочно отбивался от нападавших на него людей, и таким образом ударил Рахматуллина локтем. Те, кто дрался с охранником, настаивают, что тот бил ногами упавшего парня. Некоторые говорили даже о травматическом оружии, которым якобы размахивал охранник, но в суде это не подтвердилось: на месте преступления нашли какую-то гильзу, но травм именно от выстрелов ни у кого не обнаружилось, как и следов продуктов выстрела на одежде и руках охранника (наличие «травмата» и им, и коллегами отрицалось).

Спорт как отягчающее обстоятельство

Суд вообще мало озаботился наличием или отсутствием пистолета (из-за отсутствия конкретной информации в деле: попросту говоря, если была гильза и кто-то стрелял, то следствие плохо искало) и даже вопросом, а бил ли охранник пострадавшего ногами. В некотором смысле, это оказалось и не важно: заключение судмедэкспертизы вообще крайне расплывчато, мол, могло быть так, а могло и эдак. Эксперт допускает, что смерть могла наступить и от удара локтем (из-за резкого запрокидывания головы). А значит, охранник в любом случае убил парня, и его действия — с пинками ли, без — квалифицируются по ст. 111 ч. 4 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего). Почему?

Вот слушайте и запоминайте. Во-первых, удар в голову: это только в «бытовом ключе» кажется само собой разумеющимся (мол, не в грудь же дерущиеся бьют друг друга, а в лицо). Суд считает это целенаправленным ударом в жизненно важный орган, что означает умысел (недавно только я знакомился с материалами дела, где все участники драки остались живы и даже относительно здоровы, но это не помешало квалифицировать их действия как «умысел на убийство», а значит, человека судят уже по самой тяжкой 105-й статье). Во-вторых, охранник Кинзябулатов — спортсмен-любитель, занимается пауэрлифтингом, даже тренировал подростков в секции (это и логично: не балерин же ставят на охрану). В любых других обстоятельствах это считалось бы положительной чертой, но знайте, что в подобных ситуациях суд рассматривает ваши спортивные знания и навыки как отягчающее обстоятельство (то, что вы знаете, куда и как ударить, или же как бить нельзя). И, в-третьих, погибший был слабее и уступал в весе: это и позволило суду отмести довод о самозащите. Даже безотносительно данного дела этот принцип, которым руководствуются суды, не бесспорный. А что, нетрезвый человек всегда осознает, что он физически слабее? Он не может атаковать более сильного?..

Адвокату остается делать упор только на локализацию травм на лице и теле жертвы (правше Кинзябулатову было бы трудно их нанести), и на общую неразбериху массовой драки: так, например, многие свидетели (в том числе и друзья погибшего) показали, что Рахматуллина бил не только охранник. Некий «высокий парень в красной футболке», выскочивший из клуба, бил его в грудь, в том числе и ногами. Защита предполагает, что «резкое запрокидывание головы» могло возникнуть и из-за этого. Однако Верховный суд Башкирии отказался повторно вызывать эксперта, чтобы задать ему все эти вопросы: в апелляционном определении сказано, что опрашивать эксперта может только суд первой инстанции. Поскольку приговор оставлен в силе, дело туда не вернулось.

Это, скорее, вопросы к качеству и самой культуре следствия — раз вся эта нечеткость, неясность дошла до суда. Если бы наши суды всегда руководствовались положением закона — о том, что сомнения трактуются в пользу обвиняемого, — развалилась бы добрая половина дел, но суд этого не допускает: опасаясь разгула преступности, «прощает» следствию ошибки. А если бы решение принимали присяжные? Они были бы так же лояльны ко всем этим неточностям и недоделкам?

«Веселые ребята» дают показания

Свидетели на суде разделились на три группы.

Первая — это другие охранники и сотрудники клуба. Те из них, кто выбежал и участвовал в драке (и также получил травмы), встали на сторону коллеги, утверждая, что никого он не бил (тем более ногами), а только отмахивался от группы атакующих парней. Эти показания «были восприняты критично» (по-простому говоря, им не поверили): это понятно, коллеги, участники потасовки.

Вторая группа — другая компания из числа посетителей клуба, вышедшая покурить на улицу (три человека). Они рассказали, что нетрезвая группа из пяти — шести человек пыталась пройти в «Невский», но охранник их не пускал; «парень № 3 грубил охраннику, нецензурно выражался, нанес удар правой рукой... Охранник закрыл лицо руками и пригнулся, после чего все разом на него накинулись... Все парни начали бить охранника руками и ногами, он прикрыл голову, начал беспорядочно размахивать руками...» Их показания суд также отверг: не столько из-за нестыковок (а они были), сколько потому, что «свидетели — знакомые Кинзябулатова находятся в хороших отношениях с последним, являются постоянными посетителями клуба», а дальше эти отношения стали для суда даже «дружескими». Хотя в первоисточнике (показаниях) все звучало куда скромнее: «Охранника Кинзябулатова знал как сотрудника клуба, находился с ним в хороших отношениях».

И, наконец, третья группа — друзья погибшего, участники драки (выступили шесть человек). По их словам, они вели себя культурно, хотя и выпили (погибший «Рахматуллин много не употреблял»); охранник сам спровоцировал конфликт, затем начал их избивать, а потом и стрелять. Сам момент убийства большинство свидетелей не видели (кто-то терял сознание, кто-то кого-то оттаскивал). Например, главный свидетель, Дмитрий З., «не видел, чтобы кто-то из ребят наносил удары Кинзябулатову, все ребята, получив телесные повреждения от пуль и ударов, находились в стороне от драки. Народа было много, телесные повреждения охранникам могли нанести и другие лица, принимавшие участие в этой потасовке. Одновременно получив удары, (они, друзья погибшего) не могли в силу своего состояния принимать участие в драке».

Показания именно этого свидетеля названы в приговоре самыми «стабильными и последовательными»: они «противоречивыми не являются», «основаны не на предположениях», свидетель «четко и конкретно описывает действия подсудимого, локализацию нанесенных им ударов», — и еще много хороших слов в адрес Дмитрия З. Дмитрий З. подробно описывает, зачем он бросил в охранника бутылку («чтобы перестал бить Рахматуллина и прекратил стрельбу»), и почему скрывал это от следствия: «Относительно бутылки — ранее не подтверждал, поскольку боялся за себя и за своего брата, так как Кинзябулатов является профессиональным спортсменом, тренирует ребят, занимается борьбой и штангой» (также сказано: «Испугавшись, что его сделают зачинщиком драки, когда давал показания следователю, скрыл, что кидал бутылку»). Но судьи довольны и этим: «Суд доверяет показаниям свидетеля, он не подтверждал только то, что кинул бутылку в Кинзябулатова, при этом подробно пояснил причины изменения своих показаний».

На момент трагедии Дмитрий З. был несовершеннолетним, а потому на следствии его допрашивала инспектор ОДН. На суде она рассказала, что Дмитрий З. «сильно волновался». Если так, то явно не из-за отсутствия опыта общения с полицией: как следует из материалов дела, к своим семнадцати годам Дмитрий З. привлекался и судился трижды, имел за плечами условные сроки. Как и еще двое из этой веселой компании (один даже отсидел реальный срок): полный набор их статей — кража, грабеж, наркотики и все то же «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью».

И еще одна ремарка — о работе судов. Стало как-то совсем уж свободно: этому верим, этому не верим. Если «не верим», значит, надо привлекать за лжесвидетельство, закон позволяет. Иначе получается, что люди ничего не боятся и врут, уверенные в своей безнаказанности: как в такой обстановке выявить истину?

Отряд не заметил потери бойца

Мы не оправдываем убийцу. Мы исходим из того, что он уже получил суровое наказание (даже прокуратура не стала обращаться в апелляционную инстанцию, чтобы потребовать больший срок). А все остальные остались «в белом». Что касается группы главных свидетелей, то адвокат безуспешно пишет о «противоправном характере» их действий (и даже о том, что они должны быть привлечены к ответственности за нанесение охране телесных повреждений из хулиганских побуждений). Суд с ходу это отметает, ограничиваясь доводом, что погибший Рахматуллин активного участия в драке не принимал, а значит, не было в его действиях ничего противоправного и аморального. Действия же остальных не оцениваются. В приговоре задан такой тон, что создается ощущение, будто некоторым из них вот-вот выпишут премию.

Клуб продолжает работать (как пишут, он и в ночь убийства работал дальше, как ни в чем не бывало, хотя в нескольких метрах от него лежало остывающее тело). Читая материалы дела, не можешь отделаться от впечатления, что подсудимый Кинзябулатов, легально значась охранником, был в меньшинстве. «Свидетель Ш. неофициально работает охранником», «Свидетель Б. неофициально работал администратором зала»... Обнаружился даже «неофициальный начальник службы безопасности» (!). Вообще, есть ощущение, что люди, зарабатывающие деньги в этой сфере, о какой-то «социальной ответственности» или «обязательствах» вспоминают нечасто: так, например, все знают, что ночной клуб — место, где часто вспыхивают конфликты. Логично, если бы повсюду велось видеонаблюдение, была готовность (техническая, психологическая) к тому, чтобы, в случае чего, мгновенно прибыла полиция. К моменту же трагедии в Черниковке камеры на здании клуба, как писали потом газеты, не работали уже две недели.   

Охранник расплачивается за все один, хотя началось все с того, что он честно исполнял свои обязанности (правомерно не пропустил пьяную компанию). Это не оправдание того, что случилось дальше, нет: человек виновен (спор о том, по какой именно статье, — вопрос второй). Но все же странно, что наказан он ровно так же, как если бы просто подошел на улице к случайному прохожему и избил его до смерти.

Ну и, конечно, оборвалась жизнь молодого парня — глупо, нелепо. Он только закончил школу и, по словам матери, мечтал стать пожарным.

А огни ночных клубов все так же призывно горят и кружат юные головы, а батареи бутылок все так же соблазнительно выставлены во всех окрестных магазинах. Трудно отделаться от ощущения, что смерть Алмаза Рахматуллина никому не послужила уроком.