Записки бывшего горожанина — 19

Как известно, скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Решив торжественно сдать тамбур, или, по-деревенски, сени, к концу сентября, я начал строить его лишь в самом конце зимы. За осень удалось лишь залить фундамент, который, пройдя много-много раз стадии заморозки-разморозки, начал разрушаться. Опять же все дело было в некачественном цементе, который был продан мне в деревне Карпово. Поговорить по душам с продавцом хотелось с каждым днем все больше и больше. Впрочем, оставался и более изощренный способ, — натравить все мыслимые и немыслимые инспекции и инстанции. В конце концов, нельзя вести бизнес нечестным путем. Это аморально и не богоугодно.

С фундаментом нужно было что-то делать. Благо, он был толстым и обещал потерпеть до теплых дней. А уж там, что придумает его зиждитель, то есть я.

Вокруг, как грибы, росли дома, несмотря на зиму. Но связываться с «мокрыми» процессами я не стал, тем более что ни разу не каменщик. Куда приятнее и дешевле было строить из дерева. Выбор был сделан, и всякое свободное время стало посвящаться созданию «входной группы» с парадной стороны дома. Вещь, надо сказать, как и сарай, необходимая. Все-таки и дверь зимой, ведущая непосредственно на улицу, промерзает. И грязь разная тащится. Это если бы у вас дверь квартиры выходила не в подъезд, а сразу на улицу. Вот примерно и у нас то же самое было.

После того, как при помощи разной там смекалки и волшебных слов были выставлены стойки, а на них положены стропила, в один из солнечных дней они превратились в кошачий курорт. Кошаки перед этим освоили березу на соседнем участке. Но тут все было ближе, к тому же к стене была приставлена лестница. Черные бестии днями напролет загорали, лежа на стропилах. И я представляю, насколько нагревался их черный мех на прилично уже припекающем солнце!

Находиться как можно выше — это не только повеление кошачьего инстинкта, но и соображение безопасности. Ибо чуть зазеваешься, и тебя найдут собаки. А собаки забегали к нам постоянно, с тылу, по льду озера.

Если с парадной части начал появляться тамбур, здесь было солнечно и тепло, то со стороны внутреннего двора было холодно, и здесь стояла зима. Эта была северная сторона, здесь лежала гора снега, накопившаяся за зиму, и ее нужно было тоже освоить. Вспомнив, как в детстве, в старые добрые времена мы копали пещеры в снегу и строили там разные «штабы», однажды с сыном мы тоже взялись за лопату. Стоит заметить, что с детских лет я сильно подрос, и чтобы чувствовать себя в пещере комфортно, нужно было иметь кучу снега метра в три высотой. Но зима была малоснежная, а сыну хватило и куда меньшего количества снега.

Ночью все так же морозило. Стоял затяжной штиль, в небе мигали звезды и каждую ночь летал квадрокоптер. Что-то там кто-то снимал. Вот тебе и деревня! А еще каждое утро над нами пролетал вертолет, а еще осенью постоянно летал воздушный шар. Словом, движение в воздухе было весьма оживленным. Кроме того, в моем медвежьем углу по соседству с городом, как выяснилось, жили довольно известные люди. Некоторых из них я знал лично. Односельчане, ага!

Кроме известных односельчан в гости заходили и представители дикой природы. Зайцы исправно накручивали петли по льду озера и на огороде. Бывало, забегали лисоньки. А однажды ночью из-за реки пришел лось. Он стоял, словно гора, смотрел на деревню. Затем, развернувшись, пошел, не торопясь, обратно в свой лес. В общем, лесная сказка, которую жители мегаполиса потеснили своими новостройками, никуда не делась. Она была здесь, жила параллельной жизнью. Затаилась и отошла чуть-чуть подальше. Но время от времени все равно давала о себе знать.

Пока не закончилась зима, я решил и на лыжах покататься. Хотя в деревне этим заниматься некогда, и я только по наивности полагал, что когда лыжня начинается прямо от дома, то накатаюсь вдоволь. Как бы не так! Но однажды время все-таки выбрал. Встал и покатил. По поляне, через речку Юрмашку, вверх, вверх и далее по полю. Лыжня вела все дальше, я бежал все дольше. А она, эта лыжня, все никак не заканчивалась. Как выяснилось, рядом со мной бился пульс великой лыжной жизни, и апологеты ее натропили вокруг Федоровки десятки километров. Я так и не доехал в этот раз до окончания лыжни. Повернул и спустился к краю горы, сбегающей к речке. Наступали сумерки, и из дымки, укрывшей город, постепенно проявлялись огни торговых центров и рекламы. Ближе, в деревне, тоже зажигались вечерние огоньки.

Постояв, я оттолкнулся палками и полетел вниз по склону. Там, за речкой меня ждало тепло дома и передача «Спокойной ночи, малыши».