Тот бой башкир и финн запомнили навсегда

Финская война была для меня чем-то далеким, пока она не вторглась в мою жизнь... в сияющем новогодними огнями Бостоне, куда мы приехали туристами.

Рождество 2003 года мы встречали с дочерью в ресторанчике отеля. Голливудские мелодии 30-х годов мгновенно создали счастливый настрой. Импозантный господин преклонных лет за соседним столиком поднял бокал в нашу сторону: «С Рождеством!» И мы пригласили его за наш столик. Удивительно, как с иными незнакомыми легко находишь общий язык: он напоминал нам с дочерью любимого отца и деда... Услышав, что мы из России, старик внезапно смолк... Но вдруг сказал, что сейчас расскажет историю, о которой не говорил никому.

...Он был романтичным юношей, когда в его жизнь вторглась война, и он стал рядовым финской армии. «Зимняя война» была жутко морозной. В начале марта 1940-го года их «летучий отряд», так назывались лыжные подразделения, вступил в бой с батареей русских, бьющих по так называемой линии Маннергейма. Финская артиллерия уже перепахала тот пятачок земли у озера, но русские отчаянно сопротивлялись, и огонь их пушек, как и отдельные выстрелы, стих только к ночи.

На рассвете финский отряд вернулся к озеру, и он увидел тех, с кем они вели неравный бой. Русских — врезалось в память — было 14 или 15, они лежали чуть припорошенные снегом. Он пошел к невысокой ели на краю опушки — именно там после его автоматной очереди упал на бок противник. Он шел и желал, чтобы там никого не было. Но там лежал молодой парень. Ветер трепал его светлую челку, а на лице застыло выражение удивления.

Внезапно старик разрыдался.

Мы притихли: очень знакомо все это... начало марта 1940-го... бой у озера... наша артбатарея... 14 убитых...

Вернувшись в Уфу, я достала из старинного шкафа рукопись. Мой отец — Нурей Хайретдинович Буранбаев, родом из Башкирии, служил в 170-й стрелковой дивизии в Стерлитамаке. С началом советско-финляндской войны, в составе 374 стрелкового полка 128 мотострелковой дивизии, убыл из-под Свердловска к западной границе.

Мучительно сожалея, что почти не говорила с папой о войне при жизни, теперь вглядывалась в строгие строки: «В начале марта 1940-го был приказ обработать артогнем позиции противника. Наблюдательный пункт, с которого мы управляли стрельбой, находился на берегу озера. Вскоре финны обнаружили наш НП и открыли по нему ураганный перекрестный огонь. Мы, прижатые к земле, лежа в снегу, продолжали управлять огнем орудий. Нас было 16 человек. Коченело все тело, но нельзя было ни встать, ни сесть, и тот, кто не выдерживал, привставал, тут же падал сраженный. Лишь к 12 часам ночи, когда огонь противника ослаб, мы смогли вернуться к своим. Но нас было только двое — комбат Шестаков и я, а остальные погибли. Задание было выполнено, что служило единственным утешением на фоне того потрясения, какое мы в тот день пережили, потеряв своих боевых товарищей». Он писал, как после боя они с комбатом Шестаковым переползали от бойца к бойцу, пытаясь расшевелить хоть кого-то. Но стоял сильнейший мороз...

Потрясение финна, потрясение папы передалось теперь мне. Мысль о погибших за неделю(!) до окончания войны не давала покоя, я должна была что-то сделать для них. Разыскала в интернете фамилии бойцов 374 полка, погибших 6 марта 1940 года. Установила, что они лежат в двух местах: в братских могилах № 3б в одном километре и № 7б в 1,5 километра восточнее озера Хейнялампи.

Архивы финской войны находятся в Российском государственном военном архиве (РГВА) в Москве. В 2009-м году отправилась туда и — чудо — нашла боевое донесение о том бое 06.03.1940!

Потрясенно читала донесение: оно полностью совпадало со словами отца и со словами финна тоже! Ведь говорил же он, что наутро они вернулись на место боя! Защемило сердце от новой информации: «при отходе батальона батарея была оставлена для прикрытия», то есть на верную смерть...

В 2011 году купила билет в Хельсинки. Хотела уточнить в Военном архиве Финляндии — мог ли тот финн встретиться в бою с моим отцом. Но внезапные обстоятельства помешали поездке.

И вдруг появляется в интернете обращение Ольги Дворниковой (Жарлыгиной) из Екатеринбурга: «Ищу братскую могилу моего деда Жарлыгина Александра Николаевича. 374 стрелковый полк 128 МСД. Погиб 06.03.1940. У нас похоронка, в ней указано озеро Корпиярви. Давно ищем, помогите».

Пишу ответ Ольге: «Дорогая Ольга, ваш дед — однополчанин моего отца! Прочтите мою статью «Рождество в Бостоне».

Письмо от Ольги: «Дорогая Римма, мы с моим папой, сыном погибшего Александра Жарлыгина долго плакали, прочтя статью в журнале, что кто-то нам рассказал, как погиб наш дед... Я готова поехать в Карелию».

У нас с Ольгой, кстати, казацким сотником, появилась мечта: найти координаты последнего боя и поставить огромный валун с надписью: «Здесь 6 марта 1940 года держали последний бой воины 374 мотострелкового полка». Но изучение карт местности вокруг Корпиярви и Хейнялампи, обращения в интернете, письма и звонки к карельским поисковикам, к разным поисковикам страны, звонки в сельсоветы Суоярвского района не помогли установить место боя.

И вдруг 18 ноября 2014 года нахожу в интернете: «В Карелии поисковый отряд «Память» ВПК «Форпост», город Губкинский Ямало-Ненецкого автономного округа, поднял из земли останки 11 военнослужащих, имя одного удалось установить — красноармеец Григорий Александрович Чугин, 1913 года рождения — уроженец д. Никитино Красноуфимского района Свердловской области. Погиб 6 марта 1940 года».

Чугин! Это же боец из моего списка однополчан отца, погибших в том бою у озера! Волнуясь, звоню Олегу Васильевичу Рожкову. Он руководит отрядом города Губкинский:

— Да, мы нашли котелок с надписью «Чугин».

— Поклон вам.

— Чтобы найти красноармейца Чугина и других безымянных бойцов, 15 поисковиков, 11 из которых мальчишки 14-18 лет, к озеру Корпиярви сначала ехали 26 километров на автобусе, потом девять километров пробирались пешком через болота, тайгу, реку, неся на себе всё снаряжение.

Пожалуйста, пришлите воспоминания вашего отца. Представляете, о событиях, к которым прикоснулись, они узнают от самого очевидца!

Чудеса не кончились. В те же дни в интернете появляется статья корреспондента Александры Богдановой в газете «Саткинский рабочий» Челябинской области: «В Карелии поисковой отряд «Сатка. Поиск» под руководством Сергея Мавлетова поднял останки 23 солдат РККА. Имя одного из красноармейцев удалось установить по именной ложке. На ложке выцарапаны три буквы: «ЧМГ». Им оказался Чусов Михаил Герасимович, красноармеец, воевавший в 374 мотострелковом полку 128 мотострелковой дивизии и погибший 6 марта 1940 года».

Чусов Михаил Герасимович, как и Чугин — тоже однополчанин моего отца! Оба имени есть в моем списке. Оба найдены в одном месте. Теперь можно предполагать, что среди неизвестных поднятых солдат были и однополчане моего отца, которых я ищу 10 лет!

Звоню в Сатку командиру Сергею Мавлетову: спасибо, что нашли однополчанина моего отца! Изумлен и он: звонит дочь бойца, выжившего в том бою. Сергей рассказал, что солдат поднимали работавшие рядом поисковики Архангельской области, городов Губкинский и Сатка. А ещё школьный (хотя есть и выпускники) отряд «Память» из города Королев. С 2004 года под руководством своего командира, директора школы № 1 Ирины Гайдуковой, ребята работают в поисковых экспедициях.

Проникаешься уважением к замечательному директору — сколько поколений школьников, благодаря ей, прикоснулись к героическим и драматическим моментам истории своей Родины.

5 декабря ко мне в Уфу приехали поисковики из Сатки Челябинской области, со своим командиром Сергеем Мавлетовым. Прежде всего, они прошли и постояли у портрета моего отца...

Ребята вчитывались в документы из личных архивов и добытых в архивах страны.

Они рассказывали о поиске, о провалившихся блиндажах с останками, о том, что чувствовали, поднимая солдат в тех местах, где снимался фильм «А зори здесь тихие», и лица их были для меня светлы и прекрасны. Как долго я ждала этого... Чтобы было с кем пережить этот день — 6 марта 1940... Ставший высшей точкой потрясения в «Зимней войне» для моего отца. И для финна, если через столько лет он разрыдался.

Вот такая цепочка событий с далекого марта 1940 года... Все сплелось — бой у озера Корпиярви, старик в Бостоне и мемуары отца, московский архив РГВА и эта встреча с поисковиками.

Ничто не прошло бесследно.