Башкирии нужно менять осетровых на персики

Смогут ли отечественные сельхозтоваропроизводители использовать экономические санкции в отношении их зарубежных коллег-конкурентов как импульс к развитию собственного производства? Мнением на этот счет с читателями «Общественной электронной газеты» поделился руководитель уфимского офиса Института проблем ВТО Вячеслав Райхфельд.

— Вячеслав Львович, начнем с того, как эксперты вашего института в целом расценивают введенные Россией экономические санкции?

— Положительно! Поясню, почему. Поставляя из-за рубежа продукты питания и все остальное, мы должны покупать их за доллары, за валюту. В связи с тем, что европейские страны ограничили нам доступ к мировым деньгам — санкции введены против наших крупнейших банков — они уменьшили возможность получать деньги. И Россия сказала: раз вы не даете нам деньги, мы будем вкладывать свои деньги внутри своей страны. В случае с сельхозпродукцией нам не нужно большого количества денег, мы можем получить тот же самый товар раза в два дешевле. Таким образом наше государство получает положительный эффект сразу по нескольким направлениям: оно не тратится на обслуживание валютных кредитов, развивает собственную экономику и, что очень важно, ему гораздо проще контролировать качество продуктов!

— Руководство страны, республики, сейчас делает акцент на том, что у нас есть прекрасный шанс использовать санкции, чтобы развить собственное производство продуктов питания. Я бы даже сказала, что на сельскохозяйственный сектор оказывается некоторое давление в части того, чтобы наши аграрии оправдали возложенные на них надежды. А есть ли объективные предпосылки к импортозамещению? Ведь отправные точки у нас по многим позициям не самые оптимальные — взять хотя бы наш климат…

— А что климат? У нас прекрасный климат, если только речь не о бананах с арбузами идет. Так что с этой точки зрения проблем нет. А вот если не менять стратегию развития, то шанс невелик, потому что сельское хозяйство командными методами не развивается. Руководители не колхозники, а поэтому нужно просто позволить бизнесу свободно развиваться, насколько это возможно — только тогда мы поднимем сельское хозяйство, ведь именно берущий кредит лучше всех знает, как использовать эти средства. А иначе получается, что деньги берет колхозник, отвечает за них он, а командовать, куда их вложить, будет государство? Тогда оно пусть и дает эти деньги! Правительству же надо определить, что в этом году будет лучше покупаться, что хуже. Сделать анализ, какой продукт на каких землях будет лучше расти.

— То есть нужно в срочном порядке взяться и, исходя из ситуации в Башкортостане, определить, на чем сконцентрировать внимание и усилия, чтобы принимаемые меры принесли больший эффект?

— Да, это надо делать как можно скорее, но еще раньше правительство должно так выстроить отношения с крупными ритейлерами, чтобы они заблаговременно заключили с нашими производителями договора, чтобы не аграрии искали рынки сбыта, а сетевики бегали за отечественными производителями. Самое же ценное, что государство может сделать для сельского хозяйства, это создать систему расчетов. Она должна быть выстроена таким образом, чтобы помочь сельхозтоваропроизводителям деньгами — под залог и так далее, а рассчитываться с ними только тогда, когда они уже продадут товар. Нужно не брать налоги с суммы за проданный товар, или брать их частично, с выполненного объема, а курировать все это должна администрация.

— А в каком направлении должны мыслить сейчас, в условиях роста спроса на заемные средства со стороны аграрного сектора, кредитные организации? Может, специальные программы разработать?

— Никаких специальных программ не нужно. Просто у каждого производителя, который взял в долг определенное количество денег, должен быть некий стимул: если он взял тысячу долларов в кредит и выпустил тонну зерна, банк или кто-то еще «прощает» ему 100 долларов, то есть заемщик получает 10-процентное послабление. Но здесь важный момент: определенные послабления должны предоставляться только при условии, что товар реализован, доведен до потребителя! И заемщик подтвердил этот факт документально. На основании этого документа кредитор проверяет — а банки это умеют делать — что, где и как колхозник продал, после чего уже выставляет требования государству. Получил кредит на развитие производства — произвел — продал — вернул свои десять процентов. То есть мы замкнули деньги на покупателе, потому что важно, чтобы колхозник не произвел и сгноил, а произвел и продал.

— Какие отрасли сельского хозяйства Вы могли бы сейчас назвать, как самые перспективные именно сейчас?

— О сельском хозяйстве, считаю, нельзя говорить, как о машине. Кто-то хочет уток разводить, кто-то — карпов, кто-то морковку с редиской выращивать, кто-то мед производить. В употреблении продуктов нет какой-то прерогативы — есть мы хотим продукты все одинаково. Думаю, мы по всем позициям можем дать фору зарубежным производителям! Акцент надо делать, в первую очередь, на том, что местный товар, как правило, экологически более чистый, но мы этого показать никак не можем! Нет у нас этой системы, а надо бы разработать такую систему контроля, чтобы каждый пришел в магазин и мог проверить качество молока, мяса и так далее. Вот импортное, а вот наше, можете сравнить.

— К слову, как Вы относитесь к существующему мнению о том, что самое чистое, здоровое зерно растет в России? Что с западных странах все зерно генетически модифицировано, и что за нашим зерном идет самая настоящая охота?

— Я не совсем согласен с этим. И у нас, и за рубежом растет всякое зерно — и генетически модифицированное, и экологически чистое. И у нас земли далеко не первой свежести, мы и гербициды, и пестициды в достаточном количестве применяли. Но если мы хотим немножко поднять цену за то, что у нас продукт действительно качественный, об этом нужно сказать и показать, чтобы люди были готовы открыть кошелек и заплатить за него, а не есть «пластмассовые» яблоки.

— А я не совсем согласна с тем, что климат никак не влияет на успешность ведения сельского хозяйства! Если, скажем, Турция по два-три урожая в год собирает, то мы не можем себе этого позволить.

— Верно, но ведь товарный обмен не зря существует! У нас есть Краснодар, есть Крым, где растут персики. А есть Нефтекамск, где осетровых разводят прекрасно — вот и продавайте осетровых в наши южные регионы и получайте за это персики. Не нужно нам бананы выращивать, это неправильно. У нас основные направления — животноводство, молочное скотоводство, хлеб, зерновые в целом, у нас очень много водоемов, где можно выращивать рыбу, мы умеем делать мед. А вокруг сельхозпредприятий начнут подниматься строительные организации, которые будут возводить новые ангары, склады, производственные мощности. И их тоже надо поддержать, если они оказали помощь фермеру – построили загон для скота, пробурили скважину. Им тоже надо дать послабления по налогам, потому что они находятся в цепи производства продуктов. Вблизи больших городов, крупных производств нужно построить современные овощехранилища, пункты подготовки продуктов сельского хозяйства к длительному хранению. Это можно делать только с помощью местных администраций.

— А наш строительный комплект готов начать строить гигантские овощехранилища?

— А не нужно ничего гигантского, нужно просто правильно строить под определенные нужды и задачи. Технологии такие существуют везде, кроме нас. У нас по-прежнему закапывают картошку в землю и ждут, пока придет весна. Там, где сейчас в Уфе Кировский рынок, раньше была шикарная овощебаза. Туда закладывали овощи на зиму, и она весь город обеспечивала продуктами. А сейчас мы с этой базы кормим людей турецкими апельсинами и польскими яблоками. Я сам лично школьником ходил туда капусту квасить, все ее ели и были счастливы и здоровы.

— Вы говорили про налоговые послабления. Но ведь внесение изменений в закон — это очень трудоемкий и длительный процесс, а мы говорим сейчас об экстренных мерах.

— А не обязательно выводить все это на федеральный уровень, можно сделать локальный закон.

— Однако региональные власти всегда действуют с оглядкой на федеральный центр — они просто боятся проявлять инициативу, даже на локальном уровне!

— Тогда пусть они будут готовы к волнениям! Народ начнет воевать — люди ни за что не будут воевать, кроме как за еду.

— Сейчас многие эксперты высказывают опасения, что будет дефицит некоторых продуктов, что будут расти цены на некоторые позиции.

-—Будет и дефицит, и цены расти будут, если руководители не займут правильную позицию относительно населения, а население уже привыкло кушать вкусно. Будут волнения, и их спровоцируют быстрее, чем это может показаться — всякого рода производителей розовых революций вокруг предостаточно. Но, думаю, у местных властей достаточно мудрости, чтобы открыть доступ сельхозпроизводителей к населению, тем более что никаких дополнительных капитальных вложений для этого не нужно. Полезно было бы организовать курсы по ликвидации сельскохозяйственной безграмотности. Специалистам в этой отрасли, экономистам, хозяйственникам надо буквально ездить по районам, по фермам и рассказывать, как правильно пользоваться землей, как правильно купить посадочный материал, а главное — как правильно продавать, строить договорные отношения — колхозники вообще этого не знают! Они могут поставить весы и продать кусок говядины, но это не самый эффективный метод. Немаловажную роль играют правоохранительные органы, силовые структуры. МВД нужно очень хорошо отслеживать всякого рода перекупщиков, которые взвинчивают цены, определить коридор, по которому все должно продаваться, потому что местному производителю не дают даже возможности добраться до нашего же покупателя. И помочь им в этом — задача местного самоуправления. А аграриям надо дать возможность прямого контакта с властью. Чиновник должен быть более доступен для простого производителя. И действовать в нынешней ситуации надо быстро, потому что сельскохозяйственная продукция — это продукция, которая быстро портится.