Поисковики Башкирии не находят поддержки у чиновников

Много статей можно написать о том, какую масштабную и кропотливую работу выполняют поисковые отряды нашей республики. Много имен наших предков они извлекли из небытия, приложив к этому немало сил и энергии. Сбор данных в бумажном и электронном виде, раскопки и захоронения — некоторые энтузиасты занимаются этим десятилетиями. С какими проблемами и трудностями сталкиваются наши поисковики? Об этом мы поговорили с представителями поисковых групп из Башкирии. 

— К сожалению, многие не понимают главного смысла поисковой работы, — констатирует руководитель республиканского отделения Общероссийской организации «Поисковое движение России» Владимир Волков. — Особенно этим страдают чиновники — представители администрации. Некоторые чиновники доходят до абсурда — говорят нам: «Вы раскапываете могилы!» В этом году представителям трех поисковых отрядов РБ было заявлено — зачем вы туда ездите, зачем тревожите могилы, ведь эти люди уже погребены? Чиновники не могут понять, зачем все это. Таким людям хочется ответить следующее. Мы ведь не оставляем своих родственников после смерти в квартире или на даче — мы несем их на кладбище, чтобы похоронить по всем правилам. Так почему же погибшим бойцам мы отказываем в той же элементарной дани уважения? И пусть это незнакомый солдат, с неизвестным нам именем, но он погиб за нас вами, отдав самое ценное, что у него было — жизнь.

— Действительно, очень часто администрации помогают недостаточно. Не поддерживают, не понимают, — подтверждает специалист по электронному поиску, член поисковой группы ОБД «Мемориал» Римма Буранбаева. — Буквально недавно я позвонила в администрацию Янаульского района, чтобы сообщить радостную весть: «Найден солдат из вашего района!» Поразительно, но чиновник ответил мне лишь одно: «Вы мешаете мне работать! Я занят!» Таким образом, вместо того, чтобы помогать нам, чиновники от нас отмахиваются.

По словам Риммы, один из важных и трудоемких этапов — это поиск родственников найденных бойцов. Здесь бы и вступать в работу муниципальным властям, но… Этого не происходит.

— Вот, например, показательный случай — поисковик Алексей Бирюков из Калужской области хранил останки башкирского бойца Фахретдина Салаватова у себя в сарае целый год, — вспоминает собеседница «Электрогазеты». — А все потому, что в администрации Архангельского района республики ему заявили — родственников этого человека не найдено. Позже, однако, благодаря уфимскому поисковику Ильдару Гайнанову нашлась целая семья Салаватовых — дети, внуки и правнуки. И где бы вы думаете — да-да, в Архангельском районе, в деревне Узунларово! После чего останки бойца были, наконец, с почестями захоронены. Внук Фахретдина Салаватова, помнится, сказал тогда: «Я потрясен, что поисковики переживают находку солдата еще сильнее, чем мы, родственники!»

Почему же так происходит? Почему простые люди радеют за поисковое дело больше, чем чиновники?

— Сложно объяснить, почему так много людей готовы посвящать свое время поисковому делу. Быть может, потому, что у каждого человека есть долг перед предками?— говорит Римма Буранбаева. — Здесь мне хочется вспомнить фразу Виктора Астафьева: «Забывая войну предыдущую, мы приближаем будущую».

К слову, все поисковые работы Римма Буранбаева выполняет за свой счет. Бесконечные звонки экспертам и родственникам пропавших, звонки в военкоматы (как результат — платежки за телефон с суммой от 1000 до 3000 рублей), приобретение техники — сканера, принтера, ноутбука…

— Техника просто «горит». Уже третий ноутбук я приобрела в кредит, — делится собеседница «Электрогазеты».

Член группы ОБД «Мемориал» Ильдар Гайнанов — еще один опытный поисковик из Уфы. У него накопился большой опыт поиска родственников бойцов, пропавших без вести. Мужчина живет в крохотной квартире с семьей (здесь же проживает еще одна семья с детьми), работает с девяти вечера до шести утра, выплачивает ипотеку и при этом умудряется заниматься поисковыми работами — полностью на свои средства.

К сожалению, энтузиазм поисковиков не всегда вознаграждается, скорее, их кропотливую работу люди воспринимают как должное.

— Как-то раз я выступала по местному телевидению, и одна женщина в эфире, рыдая, попросила меня найти своего деда, пропавшего без вести, — рассказывает Римма Буранбаева. — Я потратила на поиски четыре дня, работая до трех ночи, а потом созвонилась с ней, и выяснилось, что адрес захоронения ее родственника был известен еще во время войны. «Я вообще-то, хотела, чтобы деда просто вписали в Книгу памяти», — смущенно призналась женщина. Такое отношение удивляет. Как минимум, хотелось бы, чтобы люди понимали, какой труд стоит за работой поисковика. Искаженные имена, противоречивые данные, десятки тысяч имен убитых солдат...

Но самое печальное, когда земли, где находятся захоронения бойцов, перекупаются состоятельными людьми, и на костях строятся комфортабельные коттеджи, птицефабрики и мясокомбинаты, считает собеседница «Электрогазеты». И тогда ни поисковые отряды, ни родные погибшего уже не могут попасть на эту территорию — частная собственность! Это еще один аргумент в пользу своевременной работы поисковых отрядов.

А что же молодое поколение? Участвует ли оно в нелегком поисковом деле? Об этом рассказывает председатель Совета регионального общественного Фонда поисковых отрядов Республики Башкортостан Ильдар Бикбаев.

— Очень важно привлекать к поисковому делу молодежь. В Башкирии уже существуют поисковые отряды, сформированные из школьников. Но в прошлом году перед нами совершенно неожиданно встала проблема участия школьников в поисковых работах: три школьных поисковых отряда не смогли выехать, — отмечает специалист. — Причина в том, что усилия учителей сейчас направлены на сдачу ЕГЭ и воспитательная работа, по сути, игнорируется. Что не мешает затем руководству школы отчитываться на всех уровнях, что школа приняла участие в таких-то поисковых мероприятиях и вахтах памяти. Хотелось бы, чтобы администрации школ, где есть поисковые отряды, все-таки изменили подход к проблеме и отпускали ребят в экспедиции. Ведь речь идет о самом важном — сохранении памяти и нашем самосознании.