О моральном праве на критику

«Критиковать все горазды! Каждый винит других во всех грехах, а сам он белый и пушистый! Порядок надо наводить, начиная с себя!» Такой комментарий я получил от Лаиса Разетдинова на одну из своих статей.

Надо сказать, что он выразил очень модную точку зрения. Ее сейчас многие принимают на веру и как руководство к действию, даже не пытаясь вникнуть в смысл этих слов и, что еще важнее, в их последствия. Поэтому, думаю, возникла необходимость разобраться в данном вопросе в надежде хоть кого-то образумить.

Есть и всегда была категория людей, которым свойственно обвинять всех и вся, а своих недостатков не замечать ни при каких обстоятельствах. Вот к ним приведенные выше слова имеют прямое отношение, и оспаривать тут нечего. Но вся беда в том, что дурным тоном стали считать любую критику, кто бы и зачем ее не употреблял. А это означает, что целому ряду областей культуры и соответственно таким специалистам, как искусствовед, литературный критик, фельетонист, сатирик, отчасти пародист, уже не говоря об этиках и моралистах, нет места в нашей жизни. Но ведь они всегда были, с самых древних времен, и общество их деятельность не осуждало. Очевидно, сознавая значимость и такого рода деятельности.

В чем же состоит эта значимость? Придется разжевывать детсадовскую истину. Объективная, справедливая и профессиональная критика нужна для искоренения недостатков. Многие авторы (и я в их числе) прежде чем опубликовать свое сочинение, несут его эксперту, чтобы тот указал на упущения и чтобы не опозориться перед людьми. Ведь давно известно, что со стороны недостатки всегда виднее. Посторонний взгляд видит то, что самому автору незаметно в силу субъективной самооценки. Эксперт всегда видит шире и глубже среднестатистического человека, на то он и эксперт. И поэтому ему всегда есть что сказать и что покритиковать. Если же он станет руководствоваться тем, что критиковать нехорошо, поскольку он и сам не святой, то вся его деятельность пойдет коту под хвост и его просто не будет как личности.

Мою точку зрения разделяют и углубляют авторы книги «Экология вашего дома», которые пишут о вреде курения, хотя сами курят: «Предвидим привычную малоделикатную народную фразу: «Чья бы корова мычала»… мы «замычали» о курении и о вреде, им причиняемом, по той простой причине, что знаем об этом больше, чем сторонний наблюдатель — по себе знаем».

Я не уверен, что сторонники обсуждаемой здесь модной философии, которые последнее время просто-таки атаковали наши головы, делают этим доброе дело. Дай-то Бог, чтобы кто-то прислушался и в самом деле стал присматриваться к своим недостаткам! Только, мне кажется, таких будет не слишком много. А по рукам получат как раз те, кто пытается своей критикой сделать мир лучше.

Если углублять обсуждаемую здесь философию, то окажется, что и учителя не нужны — они же очень часто критикуют нерадивых учеников! Но ведь сами они, как и все нормальные люди, тоже не без недостатков. И ученики, разобравшись в этом, будут на каждом уроке говорить: «Чему вы меня учите?! Лучше на себя посмотрите! Вы что, не знаете: нужно начать с себя!» Найдется достаточно учителей, которых такое поведение поставит в тупик. Поэтому обсуждаемая здесь философия в состоянии обрушить всю систему школьного воспитания.

Да что учителя! Родители не имеют права воспитывать своих же детей, потому что, нередко, состоят из массы недостатков. Многих самих нужно воспитывать, а они туда же! Но что самое страшное, эти последние, даю голову на отсечение, не захотят начинать с себя. А вот те, что способны привить что-то хорошее, как раз и могут поддаться модной философии. И угробить соответствующим воспитанием, «по-новому», своих же детей.

Если каждый человек скажет себе: «Я — грешник и не имею никакого морального права учить других, и в том числе своих собственных детей, нравственному поведению», то развитие цивилизации просто-напросто прекратится. Поэтому нам ничего другого не остаётся, как прислушиваться к хорошим советам, если они идут от чистого сердца и благих побуждений, и не пытаться в ответ тыкать человеку пальцем и говорить: «Да ты на себя-то посмотри, прежде чем меня учить!»

В обсуждаемой здесь философии верна только ее половина: да, с себя нужно начинать обязательно! И всегда в отношении собственной персоны «держать руку на пульсе». Но это не должно быть препятствием к критике тех, кто этого заслуживает. В противном случае критики не будет, и те, кто ее заслужил, посчитают, что они безупречны и им позволено все. А от этого многим не поздоровится.

Те, кто говорит: «начни с себя», сами, похоже, никогда этого не делали. Говорю это потому, что имею соответствующий опыт и знаком с мнением экспертов. Начав с себя, любой человек утонет в дебрях, потому что конца пути он никогда не достигнет. Он положит всю жизнь на искоренение своих недостатков, но так их и не искоренит. Даже святым не удавалось стать безупречно чистыми. «Желание измениться вынуждает человека менять себя, — пишет Лууле Виилма, — но он не сознает того, что всякое насилие автоматически включает систему самозащиты. В итоге ни малейшего изменения ни сейчас, ни в будущем, сколько ни старайся». Отсюда целительница делает вывод: ««Не нужно быть святым. Нужно быть на верном пути».

Если мы начнём с себя, то нам уже станет некогда заниматься другими (допустим, своими детьми). И мы проживем жизнь в полной сосредоточенности на себе и абсолютной пассивности к окружающему миру. И себя до совершенства не доведем, и миру от нашего существования никакой пользы!

Выходит: мы и сами не можем сделать себя лучше, и других не имеем права одернуть. А это одергивание, пусть и не способно изменить человека в корне, зато может заставить его вести себя в рамках дозволенного. В Советском Союзе, кто помнит, делать замечания друг другу не возбранялось. Не от того ли и на улицах было чище, и место старшим в транспорте уступали, и кошек не выбрасывали.

В религиях, как известно, важны не только наши поступки, но и их мотивы. Почему этот абсолютно правильный принцип не распространяется на социальную жизнь, просто непонятно. Если человек справедливо критикует какие-то негативные явления и делает это от чистого сердца, если мера его понимания в чем-то выше, чем у того, кому он делает замечание, то зачем закрывать ему рот? Ведь его критика может принести пользу обществу. И кому какое дело до того, что сам он не без недостатков? Другое дело, если критика субъективна и преследует какие-то цели. Но здесь речь об этом не идет. Очень часто именно за моралистами тщательно следят, чтобы на чем-то поймать. И когда это удаётся, громко кричат: «Все видели, каков он! А ещё нас вздумал учить!»

Многие читатели допускают большую ошибку, отождествляя автора статьи или книги с тем, о чем он пишет. Если литератор пишет о героях, это не значит, что он сам герой. Если  о высокой нравственности — это не значит, что он святой. Но это означает, что он хочет, чтоб люди стали лучше. Не зря говорят: «книга всегда лучше писателя, её написавшего». Объяснить это можно тем, что быть высоконравственным и героическим намного труднее, чем думать об этом и хотеть этого.

Если почитать биографии великих людей, то выясняется, что почти все они были далеко не идеальны в обычной жизни. Им были свойственны многие пороки самых заурядных людей. Тем не менее, подавляющее большинство их призывало людей к нравственной и общественно полезной жизни. Но если бы они последовали советам «критиков» — «нельзя учить других высокой морали, сначала надо самому таким стать, а потом учить», то человечество не имело бы всего того огромного творческого наследия, которое оставили после себя великие люди. Труды моралистов, пусть и не безупречных в своей жизни, иногда переживают столетия и даже тысячелетия, служа полезными пособиями всё новым и новым поколениям людей.

Наконец, если говорить о самих «критиках», утверждающих, что учить хорошим примерам и манерам, как и критиковать, может лишь тот, кто сам безупречен, то выясняется, что они сами себе противоречат. Будучи так настроенными против критики, они воспитывают в таком духе не только своих детей, а всех, кого критикуют, в том числе писателей и моралистов. Говоря таким, как я: «так делать нельзя», они, по сути, уподобляются мне и другим литераторам и моралистам. При этом оснований для нравоучений у них ещё меньше, чем у нас. Мы, по крайней мере, занимаемся теми вопросами, о которых пишем, читаем, перечитываем и годами размышляем.