Я ухожу, но дарю тебе жизнь

В области трансплантологии уходящий 2011 год можно назвать переломным. По данным Минздрава Республики Башкортостан, за этот год у нас пересажено 13 донорских почек от умерших людей взрослым пациентам и один орган – ребенку. До этого больные с хронической почечной недостаточностью отправлялись в Москву. В листе ожидания стояли долгие годы, некоторые так и не дожили до спасительной операции. Я говорю о тех, кому по каким-то причинам не подошла родственная донорская почка, а, возможно, и доноров как таковых не оказалось. Как, например, в случае с Юлечкой – тихой, спокойной девочкой с глубокими лучистыми глазами.

С этой проблемой я знакома не понаслышке. Первый мой материал на эту тему был написан в 2007 году - репортаж из отделения гемодиализа при Республиканской детской клинической больнице «С надеждой в сердце», который вызвал много откликов читателей. Его героине – Юлечке - в то время было 14, хотя по виду с трудом можно было дать десять лет. Вот уже более шести лет она, можно сказать, проживала в РДКБ, на аппарате искусственной почки. Приехала она из отдаленного Янаула, очень тосковала по дому, руки ее были исколоты, на них – рубцы от старых пункций. Единственным выходом для нее была пересадка почки. В таких случаях донором, обычно, выступают родители. Но отца у девочки не было, у матери и самой плохое здоровье, так что ее орган дочери не подошел. Мы с ней расстались тогда на хорошей, оптимистической ноте. Заведующий отделением урологии РДКБ Шамиль Смаков сообщил, что собраны все документы и девочку скоро по квоте отправят в Москву, где пересадят донорскую почку от умершего человека.

В этом же материале сообщалось, что правительством РБ подписан приказ о закупке необходимого оборудования, чтобы на базе ГКБ №21 и ГКБ №22, а также Стерлитамакской больницы осуществлять заборы посмертных донорских органов для трансплантации. И – далее по тексту: «В скором будущем нашим детям можно будет делать операцию здесь, в Уфе. Это тем ребятам, кому по медицинским показаниям не подходит родительская почка. В корне изменится и положение взрослых, вынужденных годами ожидать спасительной трансплантации».

Спустя три года, побывав опять в РДКБ, я снова увидела Юлю. Она как раз приехала из далекого Янаула в отделение к Шамилю Савиевичу Смакову для контрольного обследования. Почку ей пересадили, правда, ждать пришлось долго – целых два года. Сначала были сложности, она не функционировала, и Юлю опять перевели на гемодиализ. Но, благодаря стараниям наших врачей, орган «заработал». Стоит ли говорить, каким счастьем светились глаза этой стойкой, мужественной девочки, столько лет балансировавшей между жизнью и смертью?

Однако оказалось, что все радужные надежды на то, что наших детей больше не будут отправлять в Москву и в корне изменится положение взрослых, оказались преждевременны. Несмотря на то, что в сентябре 2009 года вышел приказ Минздрава РБ, узаконивший забор органов у нас в республике, прописавший по пунктам всю процедуру, урегулировавший взаимоотношения с правоохранительными органами, и т.д. Однако он не работал. Весь 2010 год прошел в тревожном ожидании. Но в 2011 году у руля Минздрава встал новый министр – Георгий Шебаев, который не побоялся взять на себя ответственность и с бумажной волокиты перевести все в реальную плоскость. А ведь когда речь идет о тонкой грани между жизнью и смертью, брать ответственность за такое серьезное дело очень непросто. Вопросы трансплантации обсуждались и в Правительстве Республики Башкортостан, на коллегии Министерства здравоохранения РБ, были дополнительно направлены средства на проведение дорогостоящих методов диагностики и поддержания функционального состояния органов после констатации смерти мозга.

Теперь у нас есть своя база органов. Мы возродили органное посмертное донорство. А ведь оно у нас уже было. С 1996 года существуют на базе РДКБ и РКБ имени Куватова два центра трансплантации – взрослый и детский (за эти годы выполнено 160 пересадок почки). Однако в 2002 году, когда в Москве состоялся показательный процесс над трансплантологами, все в корне переменилось. После того сенсационного репортажа тележурналист Аркадий Мамонтов, пропиарив себя, только внес сумятицу в отечественную трансплантологию и, возможно, загубил тем самым немало жизней. Журналисты тоже должны быть ответственны – не искать грязи и скандала. Криминала в трансплантации нет. Есть только святая возможность продлить жизнь человеку.

Для органного донорства у нас все есть. Четко отлаженный механизм, а главное – умелые руки опытных хирургов. Тем более что для пересадки почки особого оборудования не требуется, кроме, пожалуй, высококачественного шовного материала. Шамиль Смаков, хирург высшей категории, заведующий отделением урологии РДКБ, Валентин Павлов, профессор, главный внештатный уролог Минздрава РБ, Ильдар Курбангулов, заведующий центром трансплантации органов РКБ им.Куватова, кандидат медицинских наук, хирург высшей категории, проводят эти операции блестяще. Это хирурги от бога, к тому же, прошедшие стажировку в ведущих клиниках Европы. Наконец-то они могут реализовать свой потенциал. Количество потенциальных доноров у нас такое, что возможно снизить в ближайший год лист ожидания наполовину. Шамиль Смаков говорит:

- Органное донорство – предполагает наличие потенциальных доноров, когда в головном мозге происходят необратимые изменения, и в этот короткий промежуток времени человек погибает. Мы диагностируем смерть мозга, однако другие органы еще «продолжают жить». Их можно использовать для спасения других пациентов. Любая почка, которую можно будет забрать в уфимской клинике, подойдет кому-нибудь из пациентов, ведь в листе ожидания у взрослых – 160 человек, у детей – около 10.

А это слова Ильдара Курбангулова:

- Операции по трансплантации органов – замечательные, они дают другое качество жизни, спасают людей. У нас в республике сложилась практика, когда в подавляющем большинстве случаев администрацией больницы совместно с врачами-трансплантологами выясняется мнение родственников умершего на изъятие его органов для трансплантации. Это происходит по морально-этическим воззрениям врачей.

Я вспоминаю случай, который рассказал мне Шамиль Савиевич. Еще до «холодной войны» в трансплантологии одна семья согласилась на забор органа у их умершего родственника. Почка подошла мальчику, и потом вся семья переживала за исход операции, навещала его в больнице. Если оглянуться на Запад, там проще относятся к этому вопросу. В европейских странах безвозмездное донорство возведено в государственную идеологию. Ребенок со школьной скамьи знает о том, что такое «дарение органов», и это не вызывает ужаса. Конечно, у нас несколько другой менталитет, и, тем не менее, есть люди, низкий им поклон, которые в столь тяжелый, трагический для них момент находят в себе силы подписать этот документ. Сострадание и жертвенность очень близки нашим людям.