Все новости
Общество
21 Ноября 2011, 16:30

Еще раз о национальной гордости

Национальная гордость - это не громкие лозунги, а способность жить в мире и дружбе с соседями других национальностей, учить своих детей родному языку, считает автор.  

Фото с сайта www.chvv.com.ua.
Фото с сайта www.chvv.com.ua.
В декабре 1914 года Владимир Ульянов, он же Ленин, написал статью «О национальной гордости великороссов». В студенческие годы, помнится, мы ее конспектировали, сдавали по ней зачет преподавателю. Выражение «национальная гордость великороссов» с легкой руки вождя мирового пролетариата стало крылатым, нарицательным. И хотя статья Ленина была посвящена не национальному вопросу, а освобождению от гнета капитализма не русских народов, теперь уже об этом никто не помнит, но тем не менее вынесенное в заголовок статьи выражение не преминут вставить, когда рассуждают о национальном вопросе. Не так давно я перечитал эту работу Ленина. Вот некоторые цитаты из нее: «Мы полны чувства национальной гордости, и именно поэтому мы особенно ненавидим свое рабское прошлое (когда помещики дворяне вели на войну мужиков, чтобы душить свободу Венгрии, Польши, Персии, Китая). «…И мы, великорусские рабочие, полные чувства национальной гордости, хотим во что бы то ни стало свободной и независимой, самостоятельной, демократической, республиканской, гордой Великороссии, строящей свои отношения к соседям на человеческом принципе равенства, а не на унижающем великую нацию крепостническом принципе привилегий». «…И мы вовсе не сторонники непременно маленьких наций; мы, безусловно, при прочих равных условиях, за централизацию и против мещанского идеала федеративных отношений».
Вот эта последняя цитата для меня сегодня не совсем понятна. Не знаю, как объясняли тогда, в середине 70-х годов прошлого столетия ее нам, студентам, преподаватели, но, как ни крути, а получается, что Ленин был категорически против «мещанского идеала федеративных отношений».
Между тем, вопрос о национальной гордости не только великороссов, но и других народов, населяющих бескрайние просторы Российской Федерации (построенной, все-таки, на основе федеративных отношений, вопреки опасениям Ленина), не потерял своей актуальности и сегодня. И вдвойне актуален он для Башкирии, поскольку в нашем регионе проживает более 130 наций и народностей. При этом ни в одном субъекте России нет такой ситуации, когда три нации – русские, башкиры, татары – составляют едва ли не равное большинство, а есть еще многочисленные чуваши, марийцы, удмурты, мордва и другие. И надо находить компромисс, чтобы сохранить между ними мир и согласие. И мир и согласие всегда были и есть. Неслучайно ведь заседание Президиума Госсовета РФ, посвященное межнациональным и межконфессиональным вопросам, было проведено в феврале этого года именно в Уфе. Неслучайно и штаб-квартира Духовного управления мусульман России еще по указу Екатерины II была учреждена именно в Уфе, и до сих пор располагается здесь. Неслучайно, что и во второй свой в этом году приезд в Уфу 20 ноября Дмитрий Медведев встретился с мусульманским духовенством, а на встрече с редакторами региональных СМИ очень много внимания уделил национальному вопросу, тому, что в нашем регионе сохраняются мир и согласие между народами и религиями. Значит, есть в нашем регионе что-то такое, что удерживает, не позволяет разразиться пожару межнациональных и межконфессиональных конфликтов. В том, что такие сдерживающие факторы у нас есть, всегда были и будут, я убеждаюсь на примере своей малой родины, деревни Кужанак Зианчуринского района, где прошли мое детство и юность, а также на факте своего трехъязычия, о котором речь пойдет ниже.
Так получилось, что после окончания школы мне не удалось поступить в вуз – не набрал необходимых баллов. Но, как говорится, нет худа без добра, не было бы счастья, да несчастье помогло. Поскольку мой отец когда-то был директором Кужанакской средней школы, и продолжал в ней преподавать историю, он помог мне устроиться сюда же учителем русского языка и литературы – учителей в те времена в сельских школах не хватало. Вместе со мной в школе остались преподавать – кто географию, кто физкультуру, кто труд – еще несколько наших выпускников, не поступивших в вузы. Подозреваю, что другие сельские учителя просто поделились своими часами с молодежью – ведь нас надо было трудоустроить, все должны были где-то работать, тунеядство тогда не допускалось. Вместе с несколькими молодыми учителями, приехавшими ранее в Кужанак по распределению, мы составили замечательную кампанию друзей, учителей-единомышленников. Среди нас были русские, башкиры, татары, чуваши. Мы часто собирались у кого-нибудь дома. Устраивали вечеринки, отмечали дни рождения, с концертами выезжали в другие деревни, бывало, что и зимой, на санях – возвращались уже заполночь: на небе яркая луна, звезды, мороз, а нам хоть бы что: песни распеваем, дурачимся всю дорогу, в снег друг друга сбрасываем с саней.
В тот год мы очень сблизились с мамой, уже вышедшей на пенсию. У меня часто в расписании уроков были «окна» - часов-то было мало. Когда не было уроков, в перерывы, я приходил домой. К этому времени у мамы уже поспевал пирог, курник, или еще какая-нибудь выпечка – мама любила всякую стряпню, у нее всегда что-то выпекалось в печке. На столе самовар «поет». Мы с мамой садимся пить чай. И она начинает рассказывать мне всякие истории о своем детстве, юности, молодости, как войну пережили. Она была замечательной рассказчицей. Рассказывала мама свои истории по-татарски. Вообще, дома наши родители разговаривали – и между собой, и с нами, детьми – только на родном языке, по-татарски. Мы же все шестеро детей, пятеро братьев и сестра, между тем, учились по-русски. А в деревне, помимо русской, кругом звучала башкирская речь.
Дело в том, что Кужанак разделен речкой Куруюл на две части – на одном берегу реки башкирский Кужанак, на другом – русский. В школе тоже параллельные классы, русские и башкирские. Моими лучшими друзьями были русский Колька Евстифеев и башкир Рафаиль Ишемгулов. Благодаря дружбе с Рафаилем, я без проблем научился говорить по-башкирски, тем более что татарский язык очень близок к башкирскому. Это трехъязычие сопровождало меня всю жизнь, и очень помогало всегда и в журналистской работе, и в повседневности. А если учесть, что все пять лет моего студенчества на русском отделении филфака БГУ я прожил в одной общежитской комнате вместе с башкирскими ребятами, то и не удивительно, что на башкирском языке я говорю так же свободно, как и на родном татарском. И, в конце концов, женился на башкирской девушке. Конечно, литературным татарским и башкирским я не владею, но на бытовом, разговорном уровне могу изъясняться вполне прилично, бегло, и, что немаловажно, свободно читаю и по-татарски, и по-башкирски. Знаю наизусть некоторые стихи Габдуллы Тукая, Хади Такташа, Мустая Карима, в оригинале, по-башкирски, прочитал повесть Мустая Карима «Долгое, долгое детство». Мама знала наизусть много стихов татарских поэтов, часто читала нам, детям, на татарском Тукая, его поэму «Шурале», «И, туган тель», «Урамда буран, мин идэ торам...», поэмы «Мокамай», «Мохэббэт тэубэсе» Такташа, с детства пела нам колыбельные песни на татарском. Говорю это все к тому, что если в семье родители говорят между собой и с детьми на своем родном языке, с детства на родном языке читают им сказки, поют колыбельные песни, то дети - независимо от того, на каком языке они учатся, общаются со сверстниками, никогда не потеряют своего родного языка. Будут знать его, говорить на нем, читать. И будет у них гордость за свой родной язык, гордость великорусская, великобашкирская, великотатарская. Все, в конечном итоге, начинается с семьи, с воспитания, с родителей…
Несмотря на разделенность речкой Куруюл на две части, русскую и башкирскую, Кужанак всегда был единым целым, одной деревней. Не Башкирским Кужанаком и Русским Кужанаком, а просто Кужанаком. Между тем в Башкирии многие деревни в районах разделяются и называются именно по такому национальному признаку. В Зианчуринском районе, например, есть расположенные рядом друг с другом Русская Чумаза и Башкирская Чумаза, в Уфимском районе – Русский Юрмаш, а рядом, в Иглинском районе - Татарский Юрмаш (официальное название - Старый Юрмаш). Да что далеко ходить, всего в 15 километрах от Кужанака, на территории одного сельского совета есть Башкирский Бармак (Башбармак) и Русский Бармак. Единой, одной семьей в Кужанаке всегда жили и люди по обоим берегам Куруюла, и русские, и башкиры. Никогда здесь не было никаких конфликтов, маломальских разногласий, раздоров по национальному признаку. Никто и никогда не подчеркивал, что он башкир или русский, никоим образом никто, нигде и никогда не выпячивал свою национальность. Все праздники отмечали вместе, ходили друг к другу на омэ-помочи, в гости, были кунаками. В деревне случались и смешанные браки между русскими парнями и башкирскими девушками, русскими девушками и башкирскими парнями. Такой удивительной дружбы между башкирами и русскими, какой была и есть в Кужанаке, я больше нигде не встречал.
Это, опять же, к вопросу о межнациональном согласии, именно согласии, дружбе, но никак не толерантности. Потому что толерантность означает терпимость, а здесь, в Кужанаке, не терпели друг друга, а всегда жили в дружбе и согласии. Так что, когда наша национальная интеллигенция, как башкирская, так и татарская, начинают рассуждать о национальной гордости, я им не верю – не верю еще и потому, что у большинства из них дети не знают своего родного языка. Среди простых людей таких понятий, как толерантность, терпимость, великорусский - нет, там люди разных национальностей просто живут рядом друг с другом в мире, дружбе, согласии и занимаются своими повседневными делами. И это согласие находится не столько благодаря «мудрой национальной политике руководителей», как говорилось у нас в недалеком прошлом (хотя и власти, конечно, много делают в этом плане), сколько благодаря самим людям, рядовым гражданам. Так, как это всегда было в моем родном Кужанаке.
Автор:Шакиров Алик
Читайте нас: