Уфимские ученые нашли замену антибиотикам для лечения пчел

Башкирский мёд с трудом прорывается на западный рынок. В нашем мёде зарубежные лаборатории обнаруживают остатки антибиотиков — следы лечения пчел от патогенных микроорганизмов. Об исследованиях в области пчеловодства и проблемах реализации продукции на зарубежном рынке мы беседуем с заведующим лабораторией биохимии адаптивности насекомых Института биохимии и генетики УНЦ РАН, доктором биологических наук, профессором Алексеем Николенко и старшим научным сотрудником лаборатории Еленой Салтыковой.

— Чувствительность существующих российских методов анализа мёда низкая, — подтвердила Елена Салтыкова. — Часто попытки поставить наш мёд за рубеж заканчиваются неудачей — башкирский мед не проходит анализ в зарубежных лабораториях.

По мнению Елены Салтыковой, брендовые названия нужно подкреплять современными аналитическими методами, не уступающими западным по уровню своей чувствительности. Бренд новозеландского меда манука, обладающего очень полезными свойствами для организма, защищен законом, его подделка жестоко карается. Уникальность этого меда в нектаре с цветов растения манука, которое растет только в Новой Зеландии.

— У нас своих брендовых стандартов пока нет, и если мы хотим придерживаться западных стандартов для реализации башкирского мёда на зарубежном рынке, мы должны заботиться о качестве, проверять и доказывать, что мы поставляем качественную продукцию, — говорит Елена Салтыкова. — Мёд не должен содержать радионуклиды, тяжелые металлы, антибиотики. Разумеется, цена такого меда возрастет, ведь продукция, которая соответствует стандартам качества, дорого стоит, и люди это понимают.

Мёд при этом должен быть зрелым, откачан в соответствии с технологией. И пчелы не должны быть пролечены антибиотиками — от этой практики надо уходить.

Долгое время альтернативного метода лечения пчел не было. Недавно учеными Института биохимии и генетики Уфимского научного центра РАН разработан препарат «Хитомил», повышающий иммунитет насекомого и позволяющий отказаться от антибиотиков. Препарат создан на основе хитозанов — небольших кусочков (олигомеров) естественного для пчелы хитина, и действует как прививка — у пчелы искусственно вызывается иммунная реакция и оптимизируется общее состояние иммунитета. Препарат экологически абсолютно безопасен, натурален для пчелы и мёда, при применении «Хитомила» нет необходимости контролировать остаточные количества препарата.

— В институте мы занимаемся популяционной генетикой, породностью, изучаем молекулярно-биологические и биохимические механизмы устойчивости, — рассказывает Алексей Николенко. — В этом году мы запустили новые исследования по качеству меда. Пытаемся реализовать не только стандартные анализы мёда по ГОСТУ, но и в соответствии с требованиями ЕС. Однако для проведения анализов по европейским стандартам нужны большие вложения, современные дорогие приборы. И чтобы затраты окупились, необходим стабильный рынок, которого пока нет.

Что касается проблем с реализацией мёда на Западе, одним из ключевых моментов в их решении является отказ от употребления антибиотиков. По сути, применение антибиотиков — тупик. Если говорить о человеке, то мы все хорошо знаем, что прием антибиотиков подрывает силу нашего естественного иммунитета, является крайней мерой. А пчелу мы сажаем на «антибиотиковую иглу» — если в этом году обработали, то в следующем году придётся снова. Это не одноразовая история, к сожалению.

По мнению Алексея Николенко, аналитическую работу по качеству меда необходимо налаживать. В России всего две фирмы, занимающихся анализом: «Федерал», дочерняя фирма сетевого магната «Тенториум» в Перми и аналитический центр в Подмосковье, отражающий интересы местных оптовиков.

Башкирские пчеловоды давно мечтают иметь под рукой подобную лабораторию, открыть её в институте, но для быстрого решения проблемы не хватает ресурсов: приборов, реактивов, людей — штатное расписание лаборатории всего пять человек. Ежегодно Институт биохимии и генетики выпускает из аспирантуры не менее восьми молодых кандидатов наук, но новые вакансии при этом почти не появляются, люди уходят «на улицу». Это профессионалы высокого класса. Некоторые остаются на временное финансирование по грантам, проводят исследования в «подвешенном состоянии», но таких единицы.

— Если было бы достаточное финансирование: штатное расписание, приборы и реактивы, мы могли бы сделать очень многое. Высококвалифицированные кадры есть. Республике не хватает реализации прорывных исследований. К сожалению, большие средства уходят на обычные вещи, на цех по фасовке мёда при БНИЦ по пчеловодству и апитерапии, например, — говорит Алексей Николенко. — Это обычный бизнес-проект — дайте человеку деньги, и пусть потом он их вернет, к науке это никакого отношения не имеет. А если мы хотим качественный мед продавать, нам необходимо внедрять инновационные прорывные разработки, в том числе, уже созданные в республике.

Есть проблемы и с генофондом пчел. В Башкирии насчитывается около 300 тысяч пчелиных семей, по объективным показателям больше половины маток подлежит замене. Где вырастить такое большое количество племенных маток? Чтобы сохранить породу, необходимо создавать племенные пасеки и племзаводы, поддерживать тех пчеловодов, которые разводят среднерусских пчел.

В настоящее время пчеловоды работают в основном с двумя породами — карпатской и среднерусской. Ученые против гибридов этих пород — такого эффекта, как при скрещивании культурных растений или других животных не возникает — отцовские и материнские геномы смешиваются беспорядочно, уже во втором поколении в организме гибридов нарушаются биохимические и поведенческие процессы.

— Наши исследования показали, что после стыковки двух геномов от мамы и папы вносится дисбаланс в тонкую органику, — пояснила Елена Сатлыкова. — В итоге эффективно не работает ни отцовская, ни материнская генетика. Вывод один — каких бы пчел не разводил человек, самое главное, чтобы они были чистопородными.

В настоящее время в лаборатории биохимии адаптивности насекомых Института биохимии и генетики проводится эксперимент — ученые наблюдают за жизнью пчел двух разных пород в ульях, установленных на крыше Уфимского научного центра.

Под пристальным вниманием специалистов находятся четыре семьи: две из них — среднерусской породы, две — карпатской. Ежемесячный контроль с начала зимовки показал, что насекомые проходят зимовку успешно, однако тратят на это разное количество энергии. Карпатянке зимовка даётся труднее.

— Залог успеха пчеловодства и производства чистой продукции состоит и в использовании чистопородной пчелы, — говорит Елена Салтыкова. — Рекомендуется, чтобы это была среднерусская пчела, в наших условиях именно эта порода выживает лучше, имеет целый ряд адаптивных свойств организма для выживания при длительной зимовке в наших суровых климатических условиях с резкими перепадами суточных температур и для активного медосбора во время короткого лета нашей полосы.

— Башкирская пчела (в том числе бурзянская бортевая пчела среднерусской породы) — это золото, которое должно сохраняться, — говорит Алексей Николенко. — Чтобы сохранить породу, нужны территории порядка республики и количество племенных семей до пяти тысяч минимум. Нужно создать условия, чтобы людям было выгодно выращивать среднерусскую пчелу. Если бы выделили целевые ресурсы, чтобы мы могли показать всем, что мед башкирской пчелы лучше, чем карпатской, а это можно сделать, тогда ситуация изменилась бы кардинально. Одними запретами проблему сохранения чистопородности башкирской пчелы не решить.