Речь пойдет о бурно развивающемся направлении генетики — геногеографии. Она возникла 80 лет назад, и ее основатель Александр Сергеевич Серебровский определил геногеографию как науку историческую. Определяющим принципом геногеографии был и остается междисциплинарной подход, где смыкается популяционная генетика и историческая этнография. Междисциплинарный подход является трендом современной науки, а достижения молекулярной генетики поставляют на суд гуманитарных наук все большее число новых исторических источников об этногенезе. Поэтому это направление часто называют «этногеномикой» и «этногенетикой». Однако такие названия породили у неофитов слишком смелые интерпретации.
Поскольку это вызвало нежелательное эхо в среде этнологов, генетики предложили вернуться к исходному термину — геногеографии. Этот консенсус с большой радостью воспринят и этнологами, и антропологами, и археологами.
Наш институт (Институт гуманитарных исследований РБ) специализируется на изучении Y-хромосомы. Мы исследуем народы по полиморфизму Y-хромосомы. Интересно, что она сохраняет практически все мутации, начиная от генетического Адама до сегодняшних дней. Исследователи используют две панели маркеров — это так называемые SNP-маркеры и STR-маркеры, которые отличаются между собой скоростью мутаций. Если говорить образно, то SNP-маркер — это часовая стрелка, а STR-маркер — минутная. SNP-маркеры имеют свое разветвленное древо: тот или иной образец мы можем отнести к какой-то ветке. Например, ветки SNP-маркеров разделяются на европейские, северо-евразийские, среднеазиатские, кавказские, южно-уральские. STR-маркеры позволяют узнать, насколько дифференцируются между собой эти гаплогруппы (группа схожих гаплотипов, имеющих общего предка, у которого в обоих гаплотипах имела место одна и та же мутация).
Выделив ДНК у современного человека, мы можем проследить, какая современная популяция наиболее близка к нему и какие географические истоки привязаны к происхождению его рода.
Данные методы и принципы создают иллюзию универсальности подхода. Создается впечатление, что на основе Y-хромосомы можно реконструировать историю любого народа. Но это не так. Во-первых, каждый народ состоит из множества родовых объединений. При исследовании каждого народа мы имеем целый спектр SNP-маркеров. Информация, которую мы получаем при их анализе, может охватывать огромные эпохи, на протяжении которых проживало множество народов. В эти периоды одни народы исчезали, другие формировались, опять исчезали и опять формировались. Происходили миграции. Все это мы должны иметь в виду. Например, изучая башкир, мы обязательно должны учесть племена раннего железного века — хазар, булгар, печенегов, кыпчаков — все они могли наложить отпечаток на их генофонд. Поэтому полученные результаты по анализу Y-хромосомы должны соотноситься с материалом из других областей — фольклористики, лингвистики, диалектологии, антропологии и т.д. Только в этом случае можно добиться определенного результата.
Как я уже отмечал, данные методы создают иллюзию универсальности подхода. В околонаучных кругах сформировались даже целые течения, направления, которые можно определить как квазинауку. Наверняка из желтой прессы вы знаете о «гене Чингисхана», о его вероятных потомках, об «арийских», «кельтских» и других особенных генах. Это достаточно большая сфера околонаучных кругов. Причем эта сфера настолько развилась в околонаучных кругах, что возникли свои доморощенные «академии наук» со своими «академиками». С легкой руки поклонников Клесовской ДНК-генеалогии одна гаплогруппа оказывается приписанной к конкретному народу или языковой группе. Спекулирование генетической принадлежностью может привести лишь к разладу в общественной сфере и к дискредитации и упадку отечественной науки в области и генетики, и этнографии.
Данную работу в области генной географии наш институт ведет с 2012 года при тесном сотрудничестве с Медико-генетическим научным центром. На сегодня мы собрали более двух тысяч образцов. Охвачены территории нескольких регионов России — это Республика Башкортостан, Удмуртская республика, Астраханская область, Ставропольский край. Изучены несколько ключевых народов Урало-Поволжья и Северного Кавказа.
Мы тщательно подходим к формированию выборки. Так, например, при изучении башкирского этноса мы использовали его клановую систему. То есть дифференцировали его по родовому признаку. Этот принцип уже использовали корифеи отечественной этнографии, такие как Руденко, Кузеев. Они показали перспективность этого подхода. Мы пошли по стопам наших предшественников и на генетическом материале проверили существующие концепции в этнографии.
Мы протестировали более 1200 человек, нам важно было определить их принадлежность к родовому объединению. Всего охвачено 19 родовых объединений всех этногеографических групп башкир. В итоге мы пришли к весьма интересным результатам. Если башкирский этнос условно разделить по Уральскому хребту — территории исторического Башкортостана, — то формируются две основные зоны концентрации гаплогрупп — R1a — к востоку от Южно-уральского хребта, и N1c — к западу. Первая гаплогруппа наиболее характерна практически для всех северо-восточных родовых объединений. То есть это говорит о том, что башкирское население на обширной территории — от Татышлинского района вплоть до юга Учалинского района — близкородственно.
Но вместе с тем возникает вопрос — почему близкородственные родовые объединения имеют различные родовые обозначения? Например, на севере мы имеем унларцев, балыкчинцев, на востоке — табынцев, кубалякцев, на северо-востоке — айлинцев, катайцев, кудейцев. Возможно, это связано с новыми парадигмами, по которым существовали эти родовые объединения? В то же время на юге Башкирии мы можем наблюдать, что каждое родовое объединение имеет специфичный генофонд. То есть можно сказать о различиях между севером и югом. И о том, что существовали различные структуры этноса в рамках всего башкирского народа.
Какие социальные и правовые парадигмы повлияли на подобную структуризацию башкир? Можно ли наиболее крупный северо-восточный кластер назвать основой для формирования башкирского этноса? Или же первые кланы-носители башкирской идентичности давно исчезли в результате войн и экологических катастроф?
Интересно, что по результатам анализа Y-хромосомы ярко проявляется ассимиляционный процесс, который мы можем наблюдать повсеместно во всех родовых объединениях. Для примера возьмем родовое объединение тамьянцев в Абзелиловском и соседних районах республики. Основная гаплогруппа у них — R1a. Она также входит в северо-восточный кластер в Белорецком районе. Еще входит в южный кластер данной гаплогруппы, которая весьма вероятно относится к кыпчакам. Но в то же время она имеет свою специфическую гаплогруппу, которая маркируется, как R1b-M73. Эту гаплогруппу мы сравнили с алтайской популяцией кумандинцев. Они оказались близки генетически, из чего мы делаем вывод, что, скорее всего, это родовая группа тамьянцев связана с кимакской миграцией и, попав на Южный Урал, ассимилировала своих северных и южных соседей. Интересно, что когда мы взяли фольклорный материал, в частности, все варианты эпоса об Эдигее и соотнесли его с данными генной географии, то ареал распространения классических вариантов эпоса практически совпал с данной гаплогруппой. Это важно и интересно. Имеет смысл продолжить изучение с применением междисциплинарного подхода, привлекая и данные археологии, и диалектологии и т.д. Явление ассимиляции можно наблюдать во всех родовых объединениях.
Примеры, приведенные выше, относятся к башкирскому этносу. Если мы будем сравнивать его с популяциями на евразийском уровне, то получим результаты, которые раскроют нам этническую историю всего Южного Урала, не только башкирского этноса, но и других народов.
Одним из результатов нашей работы является многотомник «История башкирских родов». На сегодня выпущено шесть томов. В каждом из них собран материал, который касается определенного родового объединения. Здесь дается и этническая история, и геногеографический материал, и диалектология, и фольклористика. Кроме того, здесь есть результаты ревизских сказок, по которым люди могут самостоятельно составить свою родословную.