Каменная сказка ждёт жителей Башкирии

Три года съемок телевизионного проекта «Весь Южный Урал» подарили мне знакомство со многими удивительными людьми. Одним из таких, безусловно, является Сергей Николаевич Сирота из села Вознесенка Дуванского района Башкирии.

Мы делали выпуск, посвященный съемкам культового советского сериала «Вечный зов», первые серии которого, как известно, были сняты в Дуванском районе. Познакомились с главой администрации сел Тастубы и Вознесенки Светланой Юрьевной Серебряковой. А уж она везде водила, всё показывала. Рассказала и про минералогический музей Сироты.

Помню, еще хмыкнул — сколько разных музейчиков к тому времени посетил, и везде одно и то же. Но когда увидел все это богатство, то и пещера Али-Бабы померкла в моем сознании. И уверовал, что чудес на этой земле еще хватает.

С тех пор мы подружились, к Сергею Николаевичу я старался заехать всякий раз, как бывал в тех краях, полюбоваться камнями и заодно заучить пару-тройку названий. Не знаю, для чего, видимо, потому что камни, как ничто, имеют магическое притяжение к себе.

Начало мая, сваливаюсь Сергею Николаевичу, как снег на голову, впрочем, снег еще лежит клочками на горе Большая Тастуба — «двоюродной сестре» стерлитамакских шиханов. Склон горы прямо за огородом, и белые пятна хорошо видны.

У хозяина руки по локоть в солярке и масле — идет процесс распиловки камня.

Все находится во дворе. Тут же бегают и куры. Станочек прост и, как многое простое, гениален. Он работает по принципу часов-ходиков. К пиле на тросике подвешена жестяная банка, в которой находятся гирьки-грузики. Банка плавно тянет пилу, и распиловка происходит без участия человека. Сам же диск остужает та самая соляра, которой вымазаны руки Творца. Рядом в сарайчике происходит процесс галтовки — крутится галтовочный барабан для полировки камней. Там в кашице из оксида хрома полируются заготовки для кулонов — производство безотходное, и на досуге Сергей Николаевич из отходов делает еще и сувениры.

—Когда моложе был, как горы увижу — чувствую, волна какая-то идет от них. Считаю, и Земля живая, и в камне что-то такое есть, непостижимое, но тянущее. Ну, а если с точки зрения материализма, то кристаллы растут — значит, и здесь тоже камень живой. Выбрасывать камни грешно, считаю. У меня производство безотходное. Все обрезки складываю в коробочки. Школьники летом приходят, в драку-собаку разбирают. Из чего-то делаю сувениры.

— В школе самым любимым предметом была химия. У меня отец учителем истории, жили в Ставрополе на Волге — был такой город. Жили прямо в школе. И как-то в третьем классе забрел в кабинет химии. И когда увидел все эти колбочки изогнутые, меня аж затрясло. А химия — это основа геологии. Потому что всегда важен химсостав. Ну, а отец у меня всегда мечтал стать геологом. Но вышло так, что я за него стал.

Когда закончил школу в Самаре, устроился рабочим в изыскательскую партию. Делали съемку под строительство объектов энергетики. Работал топографом, бегал с рейкой. Образования не было. Потом меня сделали младшим техником, потом стал топографом и так дальше. Работали по всей стране, а в Башкирии я в 1983 года. Работал начальником геологической партии с 1988 года и вплоть до расформирования партии в 2002 году. Партия последние годы стояла здесь, рядом с Вознесенкой. А потом, как закрыли партию, здесь и остался.

— Коллекцию начал собирать в Самаре, когда работал топографом. Кто-то из геологов мне подсунул кусок пирита. А он блестящий, красивый, его еще называют кошачьим золотом. Как увидел, весь задрожал.

Камни на людей имеют большое влияние, мы уже об этом говорили.

Продолжилось потом в Донецкой области, когда работал на карьере. А там столько всего. Основная же часть появилась, когда начальником партии работал. Весь Южный Урал изъездил. Вот эти все яшмы — вся география: Калиновское месторождение рядом с Гаем в Оренбуржье. Вот это Сибай, это с Талкаса. За лето раз по десять куда-нибудь съездишь.

— Нет. У меня же память профессиональная. Вот, пожалуйста, возьми любой образец, я тебе скажу — откуда.

Идем вдоль стеллажа, и Сергей Николаевич показывает, что и откуда. Память действительно феноменальная, Столько всего помнить, а ведь каждый минерал, порода — это китайская грамота для непосвященного.

— Даже не знаю, никогда не считал.

Коллекция занимает большую комнату, вдоль стен и посередине стоят стеллажи с россыпями драгоценностей. Все, как и положено, классифицировано: окислы, карбонаты и т.д. По стенам же висит великое множество картинок из камня в базальтовом обрамлении.

— Когда ты первый раз здесь появился, то было 600. Но на месте не стоим. Сейчас уже более 700.

— Здесь у меня в основном работы из яшмы. Яшму люди любят за блеск, за перелив, за неожиданный рисунок. Но для того, чтобы она заблестела, то ее нужно отполировать, сделать поверхность ровной, чтобы, как в физике, угол падения был равен углу отражения, но углы эти везде были одинаковые. Вот и обрабатываю абразивными порошками. Порошки бывают разные. Мы работаем с порошками от 200 до 1 микрона.

Яшма по минералогической шкале твердости Мооса за счет входящего в ее состав кварца имеет показатель твердости 6,5-7.

Всего шесть операций, и самое сложное — обдирка, первая операция, когда ты после пилы все убираешь. По времени, если не повезет, то приходится возиться применительно к яшме около часа. Но оно того стоит.

— Что подвигло работать с камнем?

— Зимой делать нечего. Мы же не в Африке живем. Пять сантиметров снега, и уже все, никуда не пойдешь. Началось все с того, что партия стояла еще возле Бакалов. Познакомился с мужиками из «БашНИПИнефти», а у них там была шлифовальная мастерская. Вот там мне и преподали первые азы. Как пила работает, как отрезать, как полировать.

Всю эту грязь прошел, а уж потом пришел к этой красоте. Картинка изначально получается невзрачная. А тут ее где-то эпоксидной смолой подклеишь, где-то планочки подберешь.

Потом мне ребята сделали станочек, и что-то стал прямо в партии делать. Затем появились другие станки. Все ребята из партии сделали. Хоть и говорят, что деревенские мужика пьяницы, но руки золотые. Вознесенские, тастубинские. И так у меня появился свой парк станков. Хоть и самодельные, но работают.

— Сначала коллекция умещалась на подоконнике. Потом стала размещаться в ящиках. А потом, когда новый дом стал строить, сразу запроектировал второй этаж под музей. Теперь он у меня даже в кадастрах разных зарегистрирован, как «Вознесенский минералогический музей».

— Уже третью книгу посетителей завожу. Постоянно кто-то бывает. Из Уфы много, из других городов. Интересуются люди камнями, магия камня — она такая!

Стоит заметить, что музей, коллекция картин — это все абсолютно не коммерческий проект. Да и сам хозяин производит впечатление отнюдь не коммерсанта. Увлеченный и целеустремленный человек. Жить бы на пенсию, смотреть телевизор. Но есть дело, хобби, увлечение — как ни назови, но именно вот такие увлеченные люди, которых несравнимо меньше остальных, делают жизнь яркой, интересной и, безусловно, двигают ее вперед.