Все новости
Культура
28 Апреля 2014, 17:50

Пианистка Полина Осетинская: «Я простила отца…»

В Уфе на закрытии IX Международного фестиваля симфонической и хоровой музыки выступила московская пианистка Полина Осетинская.

Фото Дмитрия Айчувакова.
Фото Дмитрия Айчувакова.
IX Международный фестиваль симфонической и хоровой музыки завершился. День закрытия был ознаменован выступлением московской пианистки Полины Осетинской.
Интерес к Полине не ослабевал никогда: поначалу знаменитый на весь СССР вундеркинд, в шесть лет игравший первый сольный концерт, затем сбежавший от отца-тирана подросток и, наконец, зрелый музыкант со своими оригинальными интерпретациями.
Много шума наделала откровенная книга Полины Осетинской «Прощай, грусть!», написанная в 2007 году.
В Уфе Полина играла до минорный концерт Дмитрия Шостаковича — играла с затаенной страстью. Слушателей поразил удивительный по красоте, внутренней силе и наполненности звук. После выступления Полина дала интервью для «Электрогазеты».   
— Полина, спасибо за выступление, я под большим впечатлением. Оказывается, сегодня у Вас поднялось давление, и перед концертом даже вызывали «скорую». Это было совершенно незаметно. В своей книге Вы пишете, что в детстве Вам не позволяли выглядеть несчастливой. Похоже, это и сейчас так?
— Вселенная очень восприимчива к твоим вибрациям, если ты чувствуешь себя несчастливым, скорее всего, так оно и будет. Если ты умеешь прощать, благодарить Бога за все хорошее, если у тебя есть смирение, все гораздо легче переносится. Мне кажется, если все здоровы — уже счастье. Конечно, есть несправедливость в мире, ее много, практически наша жизнь из нее состоит, и когда я сталкиваюсь с этим, болезненно и тяжело переживаю. Но поскольку я не могу изменить глобальных вещей, просто стараюсь в меру сил кому-то как-то помогать.
— В детстве вам дали такую закалку, можно сказать, выковали стальной характер — при этом Вам удалось сохранить способность к состраданию.
— Нельзя быть хорошим музыкантом, не умея остро чувствовать чужую боль, чужую радость, чужое горе — потому что, если ты бесчувственен, то ничего не сможешь передать на сцене. Но дело не только в этом. Мне ужасно не нравится наше время тем, что мы живем, исключительно накапливая земные блага. На небесах нас спросят: «Что ты сделал хорошего?», а не «Что ты купил, какая у тебя машина, какая квартира?» И если тебе нечего будет предъявить, на том свете будет очень тоскливо…
— А что бы Вы предъявили?
— Во-первых, я бы предъявила своих детей, которых надеюсь вырастить хорошими людьми.
— Их сколько?
— Трое. Старшая — дочь мужа от первого брака. Муж овдовел, когда девочке было два года, и я с трех лет ее воспитываю. Сейчас Насте 10. Потом у нас родились общая дочь, ей сейчас пять с половиной, и сын, которому два года.
— Вашему сыну всего два года, и вы находитесь здесь, в Уфе! А с кем он?
— Мама, няня, у нас налаженный поток, иначе я бы не смогла ни гастролировать, ни заниматься работой. А я очень хочу совмещать семью и профессию. Потому что, если я не буду заниматься делом своей жизни, которым почитаю музыку, то, в первую очередь, будут страдать мои дети. Потому что рано или поздно я начну на них вымещать свои нереализованные желания, возможности…
— Свой прищемленный палец, например… (Отцу Полины Осетинской в третьем классе крышкой парты изуродовали третий палец руки и тем самым навсегда лишили возможности играть на фортепиано. По его словам, он, рыдая, записал в дневник: «Когда-нибудь у меня будет дочь, и я сделаю ее великой пианисткой» — авт.)
— Да-да, или начну кричать: «Я из-за вас пожертвовала тем-то!» Я не хочу, чтобы они начали испытывать чувство вины за какие-то мои претензии.
— Однако Вы пишете, что путь музыканта — это самопожертвование. Чем жертвуете Вы?
— Жертвую в первую очередь своим временем. Как проводят время какие-нибудь бездетные пианист или пианистка, едущие на гастроли по стране? Неторопливо читает Шиллера перед концертом, принимает ванну, пьет чашечку кофе… А я вытираю попы, готовлю обеды, укладываю спать, читаю сказки, каким-то огромным усилием воли вырываю чуть-чуть времени позаниматься! Заниматься мне удается, конечно, в основном на гастролях. Безусловно, жертвую культурным досугом. Очень мало куда хожу, потому что мы живем за городом в Подмосковье, и приходится выбирать между тем, чтобы потратить четыре часа на дорогу, и укладыванием детей, потому что в те дни, когда я на гастролях, они и так меня не видят.
— А сколько времени в среднем Вы проводите на гастролях?
 — Я стараюсь отсутствовать не больше 10-15 дней в месяц. Другое дело, что у меня довольно много бывает концертов в Москве, и мне надо репетировать, заниматься. Когда этого много, моя дочь спрашивает меня: «Мама, ну когда ты, наконец, бросишь свои концерты?!»
— А муж понимает Вас? Он творческий человек?
— Мне кажется, отчасти понимает. По крайней мере, не препятствует, за что ему большое спасибо. Он всю жизнь был одним из лучших спортивных журналистов, делал на телевидении футбольное шоу.
— Вы занимаетесь, вероятно, не дома?
— Я иногда занимаюсь дома, но это выглядит достаточно тоскливо. Я закрываю кабинет, потом туда начинают ломиться то сын, то дочь, то я вдруг вспоминаю, что не поставила обед или не дала указания, как одеть ребенка на прогулку…
— Вы их не мучаете музыкой?
— Нет, я не мучаю их музыкой. Жду, когда они проявят сильный интерес сами. Сейчас дочь начинает интересоваться, я с ней потихоньку занимаюсь.
— Вы будете сами заниматься?
— Я не буду заниматься сама, мне кажется, это абсолютно бессмысленно. Лучше я найду ей хорошего педагога, потому что учить собственных детей — это мучение. Детская педагогика — отдельный жанр, в котором надо быть профессионалом. Играть на сцене концерты и заниматься с детьми — это две совершенно разные профессии. Объединяет их только знание инструмента и нот.  
— Почему для сегодняшнего концерта был выбран именно Шостакович?
— Мне кажется, эта музыка и философская, и вместе с тем достаточно праздничная, и довольно понятная. Концерт Шостаковича — один из моих самых любимых. Давно его не играла, и я очень благодарна Рустэму Сулейманову за оказанную честь — закрывать фестиваль, и за то, что согласился с моим выбором произведения.
Концерт очень трудный, поэтому я настояла, чтобы у нас было не меньше трех репетиций. Это абсолютный минимум, потому что с одной-двух репетиций получается халтура. Я за такое количество репетиций, когда мы вместе делаем музыку, а не отрабатываем некий набор звуков. И в этом смысле мне очень понравилось работать с Рустэмом, потому что он, на мой взгляд, очень хорошо взаимодействует с оркестром. У него есть правильный баланс в отношениях с оркестрантами, он говорит разумные, правильные вещи, умеет объяснить, чего хочет. При этом он не авторитарен и не слишком мягок, и я под большим впечатлением от него, как от руководителя. Это далеко не всегда бывает.
— Что больше человека мотивирует — несвобода, когда он вынужден сопротивляться, бороться, или ощущение безграничности возможностей?
— Человека не может стимулировать ничего, если у него нет стремления совершенствоваться, развиваться. Самосовершенствование — это основная цель нашего существования на земле. Каждый день своей жизни мы должны стараться стать лучше. Если мы видим в себе что-то плохое — с этим надо по возможности бороться. Выжигать свои недостатки и плохие качества очень тяжело, еще тяжелее жертвовать чем-то во имя чего-то — я так считаю и стараюсь объяснить это своим детям.
— Вы их не ругаете?
— Ну как не ругаю — вы видели мать, которая никогда и ни за что не ругает своих детей? Но я стараюсь не унижать их человеческое достоинство, потому что большинству родителей удобны и выгодны дети, которые всегда слушаются, не проявляют инициативы, делают только то, что им говорят. Но из таких детей вырастают очень инфантильные, слабовольные, неинтересные взрослые, которые не способны проявить инициативу во взрослой жизни, которые не будут рисковать, идти вперед, что-то открывать, быть лидерами. Поэтому очень важно в своих детях не загасить искру творческой энергии, самостоятельности, надо в них это поощрять.
Ребенок вообще существо беспомощное, которое находится во власти родителей, поэтому родитель ответственен перед Богом за то, что он делает со своим ребенком, уж до 10 лет абсолютно точно. Конечно, вырастая, мы можем сломать внутри себя этот механизм, понять, что тогда мы были одни, сейчас другие, простить своих родителей…
— А Вы простили?
— Я простила. Мы сейчас общаемся с моим отцом. Он по-прежнему продолжает говорить те вещи, которые ему кажутся верными, я просто их не воспринимаю, не хочу его как-то этим огорчать. Вот буквально полгода назад он познакомился со своими внуками, первый раз их увидел.
— Вы, наверно, к этому через веру пришли?
— Да, конечно. Все мы не вечны и не знаем — когда кто уйдет. Лучше свои долги раздавать вовремя.
— Полина, Вас можно чем-то поразить? Вы уже столько всего навидались…
— Меня можно поразить, конечно! Аттракционом неслыханной щедрости, например! Я с недавних пор являюсь попечителем фонда «Кислород», который занимается больными муковисцидозом. Это такое заболевание генетическое, при котором дети испытывают большие сложности с дыханием, у них в легких скапливается вязкая слизь. В нашей стране эти дети редко доживают до 18 лет, а на Западе — до 40-50, потому что получают от государства поддержку, лекарства, которые нужны постоянно для качественного жизнеобеспечения. У нас в стране на 10 тысяч больных муковисцидозом — четыре койки.
Поэтому если каждый из читателей этого интервью найдет возможность зайти на сайт фонда и перечислить хотя бы 100 рублей — это будет меня вполне поражать.

Я считаю, что если есть возможность отправлять каждый месяц хотя бы по 100 рублей в благотворительные фонды, мы будем меньше зависеть от государства.

— Свою книгу Вы заканчиваете словами, что жизнь только начинается.
— Да, это было шесть лет назад. Я презентовала книгу 18 января этими словами и улетела в Америку, где жила моя мать, а 30 января я узнала, что беременна своим первым ребенком… Так что, действительно, жизнь только началась в этот момент. Кажется, я была абсолютно другим человеком до того, как у меня появились дети. Жизнь до этого кажется теперь сном. 
Десятилетие от 30 до 40 — в нем очень много спрессовывается, это время, которое оказывается одновременно и началом активной жизни, и серединой фазы. Оказывается, что в эти 10 лет надо много всего впихнуть. Особенно, когда рождаются дети, время начинает лететь с какой-то катастрофической скоростью, и ты понимаешь, что оно не бесконечно… 
Автор:Аралбаева Лейла
Читайте нас: