Заметки из Соединённых Штатов - 2

Встреча в Госдепартаменте США. Это само по себе как-то будоражило сознание, на фоне событий на родине и того, что слово «госдеп» стало нарицательным («деньги госдепа», «влияние госдепа»). Вообще, изначально никакого госдепа в программе не было. Когда о будущей встрече упомянули наши американские организаторы - Джон Наринс и Елена Сарни из ассоциации «Causa Artium», – а произошло это на торжественном ужине в первый же вечер, – мы, обалдевшие без сна, вообще пропустили это мимо ушей. Потом, спустя пару дней, вспомнили – но ни про какой госдеп никто уже не заикался, так что мы списали этот фантом на своё болезненное послеполётное состояние. И тут, вдруг: «Одевайтесь, мы едем!». «Одевайтесь» означало, что нам, юношам, следует подняться в номера за пиджаками и галстуками... Мы ожидали, что ведомство, вершащее судьбы мира, предстанет перед нами во всём своём грозном величии. Ну или хотя бы примерно будет соответствовать размахом российскому аналогу – МИДу в высотке на Смоленской площади. Мы шагали от такси к внушительному белому зданию, перед которым полоскался на ветру внушительный американский флаг; внезапно свернули, и зашли в гораздо более скромный дом. Даже на широкой мраморной плите у входа было выбито что-то совсем не то. Что-то об «Ассоциации фармацевтов», которая это здание построила.

Сбитые с толку, мы долго проходили контроль («рамки» и транспортиры для вещей, как в аэропорту, только что разуваться не надо), получали пропуска на массивных железных цепочках – строго по паспорту. Шёпотом обсуждали, можно ли прихватить незаметно эти пропуска на память. На обратной стороне этих несостоявшихся трофеев (прихватить так и не удалось) было грозно сказано: в здании передвигаться только с сопровождающим! И сопровождающие вышли к нам в холл. Это были специалисты по России и специалисты по культурным обменам.

Кодовые замки на дверях, на табло которых горели какие-то сложные шифры, настраивали на серьезный лад – как и неизменный «триумвират» на каждой полочке (три портрета настольного формата: президент Обама, вице-президент Байден, госсекретарь Хиллари Клинтон). В остальном же грозное ведомство выглядело обычным полупустым офисом «открытого» типа, со множеством столов, меж которых бродили уборщицы. Комната, в которую нас привели, и вовсе походила на небольшой школьный класс – наверное, из-за грифельной (теперь надо, видимо, говорить: маркерной) доски во всю стену, на которой, как было заметно, часто делали и стирали надписи разных цветов. «Так тут и вершатся судьбы мира?» – удивлялся я про себя, пока мы рассаживались за длинным столом и с нами знакомились сотрудники и сотрудницы госдепа.

Некоторые из них немного (правда, с сильным акцентом) говорили по-русски, объясняя это тем, что некоторое время работали в посольстве в Москве; господин, названный «специалистом по России» (и единственный мужчина в этой компании), не знал по-русски ни слова.

Потянулась беседа: сначала мы рассказали о премии и международном проекте, каждый немного поведал о себе (слова про Уфу – «between Ural and Volga Region» – врезались мне уже, кажется, в подкорку), затем сотрудники американского ведомства стали поочередно говорить о программах культурных обменов и сотрудничества писателей. Например, о программе обменов университета Айовы. После часовой, наверное, беседы мы долго прощались с вежливыми улыбками, жали руки; потом сожалели, что и сфотографироваться-то тут особо негде – так, чтобы было понятно, что это Госдепартамент; потом, садясь в такси до Уотергейта, полушёпотом шутили меж собой («без взрослых»), что вот – покидаем госдеп, и никто нас не покупал, «прокатит» ли эта научная фантастика на родине...

Шутки шутками, а дня полтора мы ещё обсуждали с ребятами – писать ли что-нибудь про этот визит, и, в конечном счете, афишировать ли его вообще. Информационный шум на родине (а вечера мы проводили в социальных сетях) подсказывал, что это может быть неправильно понято, в итоге – первой «раскололась» Алиса Ганиева в блоге, притом она долго думала, шутить ли как-нибудь про «деньги госдепа», и в итоге решила – не шутить.

Был визит в редакцию журнала «Атлантик», расположенную, кстати, в комплексе Уотергейт. Нас принимал один из двух редакторов, Стив Клемонс. Как нам рассказали перед встречей, «Алтантик» – основной конкурент «Нью-Йоркера» в нише интеллектуальных журналов; пожалуй, внешне он мало отличается от рядового, «неинтеллектуального» общественно-политического глянца, но в Штатах и нет такого понятия, как наш толстый журнал. Как «Новый мир» на двухстах пятидесяти страницах убористым шрифтом и без картинок. Что-то подобное если и было, то давно откатилось в сферу университетских изданий. Наверное, это и нормально. Когда общество слишком сильно расколото духовно, и одни читают «Знамя», а другие «Тайны звёзд» (причём других, понятно, больше раз в шестьдесят), это ничего хорошего не порождает, кроме снобизма. Такие журналы, как «Нью-Йоркер» или «Атлантик» в их нынешнем виде, пожалуй, учат тому, что сфера высокой литературы не должна быть снобистской. А потому – загнанной в какие-то катакомбы, где презирают светскость, стремление к высоким заработкам и т.д. Литература должна быть встроена в общую систему ценностей.

Что же касается разговора со Стивом, то это была именно такая вежливая, исполненная, впрочем, взаимного интереса, встреча за кофе с целью «познакомиться и присмотреться». Не более, но и не менее того. На таких встречах американцы как будто ставят галочку в своём сознании: да, этот проект (эти книги, эти люди) существует, а значит, когда-то в будущем с ними можно будет иметь какое-то дело.

И, наконец, светский раут в нашу честь, устроенный в доме редактора Foreign Policy Сюзанны Глессер. Позже об этом рауте вышел забавный материал, о котором на сайте «Дебюта» – после перечисления статей о нашей поездке – было слегка в духе «Правды» сказано: «Небольшая иллюстрированная заметка появилась в вашингтонской светской хронике». Как и положено «светской хронике», заметка полна лёгкого (доброжелательного, впрочем) стёба о том, что «водка помогала гостям учить русский», хотя водки особо и не было. Гостям тоже не приходилось учить русский. На случай каких-то затруднений поблизости от нас паслись переводчики, хотя они требовались редко. Формат «светских подходов» с бокалом и визиткой не требовал какого-то особенного владения английским, и даже я, зная его хуже всех, минут десять мог продержаться в режиме «разговора ни о чём», со стынущей улыбкой... Когда гости собрались, мы кратко рассказали о своих книгах, затем пошли по разным углам особняка, где к нам подходили, расспрашивали, беседовали. Там-то и прозвучал вопрос: «Сколько писателей в России сейчас сидит в тюрьме?» – после которого мы впали в лёгкий ступор, нашли друг друга и долго совещались, вспоминали Эдуарда Лимонова, вспоминали, что он давно уже не сидит в тюрьме, и снова впадали в ступор.

Публика собралась интересная. Много политиков (Вашингтон вообще очень политический, политизированный город). Журналисты. Господин с грустными глазами, с которым мы обменялись визитками и выпили по бокалу минеральной воды, рассказал, что он пять лет прожил в России – возглавлял московское бюро «Нью-Йорк таймс», а теперь пишет книгу про Путина. В этом месте между нами состоялся короткий диалог: «Почему все, кто побывал в Москве, теперь пишут книги про Путина?» «Тихо. Улыбаемся и машем...»

Атмосферу светской неопределённости лучше всего выражал щегольски одетый (господи, я никогда не научусь так одеваться!!!) молодой человек, который, если вглядываться, оказывался не таким уж и молодым. Едва он появился на пороге, как дамы стали горячо шептать нашим девушкам, что это едва ли не лучший друг принца Уильяма, приглашённый к нему на свадьбу, и вообще... Причём никто не мог толком объяснить – кто это. На ужине после приёма мы оказались сидящими рядом, я долго думал, как поддержать светский разговор, но тут, к счастью, выяснилось, что мой собеседник был в России и однажды ехал автостопом, кажется, из Петербурга в Москву. И очень этим гордится. Так что на полчаса тема нашлась: мы увлечённо рисовали друг другу какие-то схемы автодорог и маршруты. Однако вопрос, кто он такой, оставался открытым.

– А он сын миллионера... Занимается примирительными баскетбольными матчами в «горячих точках».

– Как?!

– Ну вот, допустим, была «пятидневная война» России и Грузии, так? Он вполне мог приехать на передовую и устроить баскетбольный матч россиян и грузин во имя мира. Естественно, с кампанией в прессе, со всем...

– Да уж...

Эта зарисовка просто затем, чтобы дать представление – о лёгкой абсурдной атмосфере светских раутов.

Но всё это было полезно.

Нашей основной задачей, конечно, были не рауты, и даже не заведение полезных – для будущего молодой русской литературы на Западе – контактов, а выступления перед публикой (например, большое выступление в Нью-Йорке), но я намерено пишу о периферийных вещах. Они позволяют лучше прочувствовать атмосферу. А вообще атмосфера была везде разная. В Нью-Йорке – совсем не такая, как в Вашингтоне, Бостон тоже был ни на что не похож, а университетские городки вдали от цивилизации (например, Бард-колледж) и вовсе заставляли припомнить, например, сериал «Лост». Америка – разноликая страна. Мы пропутешествовали по ней больше двух недель. Все лимиты уже исчерпаны (например, лимит по объёму статьи), но, может быть, я ещё вернусь к рассказу об Америке – о разных Америках.