Олег Басилашвили: «Классика – современна, она заставляет думать»

Одним из самых ярких событий триумфальных гастролей в Уфе санкт-петербургского БДТ им. Товстоногова, безусловно, стал спектакль «Лето одного года» - постановка режиссера Андрея Прикотенко по мотивам пьесы Эрнеста Томпсона «На Золотом озере» с Алисой Фрейндлих и Олегом Басилашвили в главных ролях.

В три часа сценического действа талантливым режиссером заботливо и бережно уложены несколько летних месяцев, проведенных в дачном домике на Золотом озере стариком-профессором Норманом Тэйером (Олег Басилашвили) и его женой Этель (Алиса Фрейндлих). Норман готовится отметить 80-летие, вспоминает о 48 годах совместной жизни с супругой, о прекращении всяких отношений с дочерью Челси. И все воспоминания благодаря современной компьютерной графике, использованной в оформлении спектакля, видны затаившему дыхание зрителю. Наконец, персонаж Олега Басилашвили предпринимает неудачную попытку отправиться в близлежащий лес за земляникой. Знакомый и, казалось бы, совершенно безобидный лес – но и он теперь является источником сильнейшего душевного потрясения для старика. Решительно от всех опасностей его защищает любящая, искренне преданная и вечно иронизирующая над ним жена Этель. Дочь Челси в итоге возвращается и примиряется с отцом. И зажжено множество свечей на юбилейном торте, и продолжают скользить по стенам дачного домика на Золотом озере образы и картины из безвозвратно ушедших дней.

Этот спектакль, разумеется, необходимо посмотреть бессчетное количество раз не только любому преданному поклоннику театрального искусства, но и всякому человеку, которого манит актерская профессия. Хотя бы для того, чтобы понять, к достижению какого уровня мастерства стоит стремиться.

Ведь в доме на сказочном Золотом озере любовь, привнесенная в сценическое пространство гениальными актерами, живет в каждом мгновении, в каждой детали этой истории. Вот Этель, вооружившись свернутой газетой, охотится за обычным пауком, притаившимся на люстре. Вы только вслушайтесь в интонацию Алисы Фрейндлих, обращающейся к зловредному насекомому. Она относится к неуловимому пауку так доброжелательно, как некоторые из нас не всегда позволяют себе относиться, скажем, к коллегам где-нибудь в офисе.

- Он смеется надо мной! - говорит Этель мужу, поняв тщетность попыток поимки насекомого.

- Пауки не смеются, - с совершенно серьезной интонацией замечает бывший университетский преподаватель.

Эмоциональной реакции, отклику зала на подобные реплики и микродиалоги, думается, могло бы позавидовать любое молодое и не очень молодое дарование, выступающее в каком-либо юмористическом жанре.

Американцы в этом спектакле – очень русские, но при этом, ни на секунду не теряющие своего особенного американского колорита и обаяния. Это люди – умные, сердечные, добрые, страдающие, в чем-то заблуждающиеся. И, как все люди, живущие надеждой. Это исполненное без единой фальшивой или же излишне акцентированной, форсированной интонационной ноты сценическое действо имеет отчетливый вкус превосходного американского виски со льдом и чуть горького дыхания сентябрьского прохладного ветра с дождем. Вкус ветра, поднимающего тучи ярких опавших листьев.

«Кого только мы не играли в своих театрах! Лучше и не вспоминать…», - говорил герой фильма Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля». Да, что уж там скрывать, действительно, в любой профессии есть место творчеству, подчас даже в профессии режиссера, актера, писателя, сценариста. Но и в современной, свободной и демократической России есть еще такие представители актерской и режиссерской профессии, которые, несмотря на все модные тенденции коммерческого искусства, помнят о том, что должно предложить публике: не пустое развлечение, а возможность задуматься о смысле жизни, иллюзорности человеческого существования, об истинных нравственных ценностях. И эта уникальная возможность была подарена уфимским поклонникам театрального искусства благодаря выдающемуся мастерству создателей спектакля «Лето одного года». Этот спектакль, безусловно, из тех, после которых можно прийти к умозаключению примерно следующему: «Есть театры. Есть хорошие театры. Есть очень хорошие театры. А есть санкт-петербургский Большой драматический театр имени Г.А. Товстоногова».

В один из гастрольных дней Олег Басилашвили любезно согласился побеседовать с корреспондентом «ОЭГ».

- Олег Валерианович, после просмотра спектакля БДТ «Дядюшкин сон», поставленного по повести Достоевского, лично у меня возникает ощущение: Достоевский своим творчеством во многом предвосхитил все эти безумные эксперименты в литературе ХХ века – театр абсурда, например.

- Ну, я бы скорее отнес Антона Павловича Чехова к родоначальникам театра абсурда. Уж там полный абсурд происходящего, во всех его пьесах, хотя есть своя внутренняя очень жесткая и точная логика. Что же касается Достоевского, то это писатель, который является крупнейшим философом своего времени. Мне кажется, что во всех произведениях Федора Михайловича звучит одна очень важная тема – это проблема униженных и оскорбленных людей. Во всех произведениях. Звучит тема совести, больной совести человека. Особенно в «Преступлении и наказании» - человек, пытающийся доказать самому себе, что он не «тварь дрожащая», совершает убийство только во имя этой идеи. И какие муки он испытывает, встав на колени на Сенной площади и прося прощения у людей. Эта тема и в «Дядюшкином сне» есть, просто она выражена с позиций человека, ненавидящего все то, о чем он рассказывает.

Если прочесть внимательно Достоевского, то вы увидите, что нет ни одного человека, которому он симпатизирует. Сплошные мерзавцы, нехорошие люди. И пустые люди. Но это написано с позиций его лирического героя. Сам Достоевский так не чувствовал. То же самое можно сказать о Зощенко, который был блистательным офицером царской армии, прекрасно владеющим русским языком. А герои его рассказов говорят языком базара, языком мещан. То есть это опять-таки лирический герой, которого сам писатель высмеивает. Вот так и Достоевский говорит нам: с точки зрения «человека из подполья» эта история выглядит так. А как вы к этому отнесетесь? И, на мой взгляд, в «Дядюшкином сне» судьба князя выходит на первый план, потому что это – несчастный человек. Одинокий, забывший почти все, нелепый, но вдруг как бы проснувшийся. Воспоминания о детстве, о первой любви, перепутанные с сегодняшним днем, и остатки той совести дворянской, которая в нем воспитана, - все это вызывает к нему сочувствие.

И вот главное в моей роли, для того, чтобы это прозвучало, необходимо было показать, что это бывший бонвиван, потерявший память, упоенный театральными премьерами и знакомствами, путающий Байрона с Бетховеном, в результате оказывается человеком, которого можно и нужно пожалеть.

- Я видел телеверсию этой постановки, но когда сам находишься в зале – впечатление, конечно же, совершенно другое. И понимаешь, что действительно, Достоевский – это не какой-то устаревший автор из обязательной, скучной, навязываемой, насильственно внедряемой школьной программы.

- А это и есть то, что называется классикой. Понимаете ли, наша извечная неудовлетворенность собственной жизнью и местом, в котором ты живешь. И стремление удалиться в какие-то благословенные места, где будет хорошо. Это «Вишневый сад» Чехова, это «Три сестры» - «В Москву! В Москву! В Москву!». Это Достоевский - «Братья Карамазовы», «Бесы». К сожалению, наше Министерство образования в последнее время почти исключило литературу из цикла образовательных предметов в средней школе. Мне кажется, это преступление, заранее обдуманное, вместе с тем преступлением, которое творится на экранах телевизоров. Попытка превратить народ в стадо.

Классика – современна, она заставляет думать. Что касается литературы искусствоведческой – вот тут у нас много побед и очень много интересного. Я бы, например, рекомендовал всем прочесть четырехтомник Бенедикта Сарнова – «Сталин и писатели». Это замечательно интересное произведение о том, как гибли таланты, сами себя кастрировавшие во имя идеологии.

- Вы сыграли роль провинциального писателя в фильме-притче Карена Шахназарова «Город Зеро», рассказывающем об абсурдизме советской действительности. Каких-то параллелей между той киноисторией и нынешней российской жизнью вы не усматриваете?

- В «Городе Зеро» показана наша Россия. И, к сожалению, взгляд у режиссера безумно пессимистический. Выхода никакого нет. Как ходила провинциальная городская элита поклоняться историческому дубу, под которым Иван Грозный сидел, так и будет ходить. А толку никакого не будет. Директор завода, который не понимает, зачем ему модернизировать задние стенки для кондиционеров, выпускаемых его предприятием. Писатель, вся борьба которого за демократию сводится к борьбе за то, чтобы люди могли свободно танцевать рок-н-ролл. Абсурд сегодняшней жизни, абсолютно узнаваемый.

- Глядя на сегодняшнюю жизнь, я не могу не вспомнить персонажа из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Персонажа, который сидит в кресле на сцене московского театра Варьете и смотрит на публику, заполнившую зал. И задается вопросом, изменились люди хоть сколько-нибудь за последние, скажем, две тысячи лет.

- Те же самые люди. Правда, стали несколько хуже, Советская власть их испортила. Я в образе Воланда выбрал для себя одну тему – это никакой не дьявол. Мне кажется, так оно и написано у Булгакова. На самом деле – это такое существо, человек, который живет просто очень долго, уже несколько тысяч лет. Поспоривший когда-то с кем-то об изгнании людей из рая. И вот – прилетает раз в сто лет, побеседовать, скажем, с Кантом. И вдруг он узнает, что есть страна атеистов, где в Бога вообще не верят. Смотрит – а там то же самое. Такая же алчность, такие же доносы. И вдруг встречает на своем пути совершенно неожиданно двух гениев. Гения литературы – Мастера, который угадал историю Иешуа Га-Ноцри. И гения любви, его любимую женщину Маргариту, которая готова тут же, немедленно снять с себя всю кожу, чтобы только жил этот человек. И он понимает, что на этой земле места им нет. Так же, как не было места Пушкину, Лермонтову, Маяковскому и многим, многим другим. Поэтому он дает им покой.

- Когда я смотрел спектакль по Достоевскому, меня все время не покидало ощущение, что это произведение в чем-то перекликается с пьесой совсем из другого времени – «Утиной охотой» Александра Вампилова, по настроению – наблюдение и осмысление не самых радостных жизненных обстоятельств и не самых светлых сторон человеческой души. И еще вспоминается экранизация этой пьесы - фильм «Отпуск в сентябре», где главную роль сыграл Олег Даль.

- Ох, как он играет замечательно! Замечательно! Я Олега знал более-менее близко как артиста. Я учился в Москве, жил там с детства. И артисты «Современника» - это все мои друзья, выпускники Школы-студии МХАТ. Я видел его на сцене – и думал: ну, хорошо играет, не более. А вот в этом фильме – я посмотрел: выше этого подняться невозможно! Вот это одно из великих достижений актерского искусства – когда булавочку не пропустить между исполнителем и ролью. Это он: «я есмь», по Станиславскому. Я вижу не артиста, а настоящего человека. Каким чудом происходят эти перевоплощения и абсолютно точное существование актера? Это передать словами невозможно. Такое бывает очень редко, но большое счастье – это увидеть. Сейчас перед молодыми артистами встает насущный вопрос – проблема зарабатывания больших денег. И, слава Богу, что они получают большие деньги за съемки в сериалах. Но в то же время, гнаться за ними, в ущерб многому, нельзя. Это преступление. Это такое же преступление, как гнаться за одобрением товарища Сталина, потакая его тираническим тенденциям.