Короче, психотерапия

Западная модель психотерапии нам всем знакома, как минимум, по голливудским фильмам: сидят двое, один респектабельнее другого, и ведут вполне светские разговоры. Даже и не разберешь, кто там врач, а кто пациент. И это неспроста: психотерапия, о которой я поведу речь сегодня, не относится к медицине.

Для начала: в чем разница между психотерапевтами, психиатрами и психологами?

Психолог — это, в широком смысле, человек, имеющий диплом по специальности «психология». Возможно, он даже читал какие-то учебники, пока учился, и может что-то рассказать про типы темперамента. Он не врач, и не может ставить диагнозов и назначать лекарства.

Психиатр — это врач, чей удел — лечить душевные болезни. Он ставит диагнозы и прописывает препараты.

В России психотерапевт — это человек с медицинским образованием (психиатр, невролог, невропатолог), прошедший переподготовку по специальности «психотерапия». Он лечит менее тяжелые, чем психиатр, расстройства. Например, шизофрения — это область компетенции психиатра, а булимия — психотерапевта. Отличие психиатрической помощи от психотерапевтической вот в чем: психиатр лечит лекарствами, психотерапевт — преимущественно беседой.

На Западе же многие десятилетия существует так называемая немедицинская терапия, и относят ее скорее к гуманитарным дисциплинам, а то и к искусству. Школ такой психотерапии существует множество: психодрама, юнгианская терапия, психоанализ, поведенческая психотерапия и множество других. Все большее распространение эти подходы получают и в России.

Психотерапевтами в данном случае могут выступать люди с немедицинским образованием — психологическим, социальным. Почему? Потому что немедицинская психотерапия имеет дело со здоровыми людьми. Это не означает, что к подготовке специалистов такого рода относятся менее серьезно: к примеру, базовая программа по подготовке гештальт-терапевтов в России длится около четырех лет.

Все мы время от времени испытываем трудности в отношениях, проживаем возрастные кризисы, обнаруживаем потерю мотивации, ищем выход из творческих тупиков. Иногда с этим нелегко справиться в одиночестве, и тогда нам нужны поддержка, сопереживание, сопровождение. Или мы раз за разом попадаем в повторяющиеся ситуации и начинаем подозревать, что что-то делаем не так… И тогда присутствие кого-то, кто не станет оценивать, порицать, поучать, высмеивать, может стать не роскошью, а душевной необходимостью.

Однако мысль о том, что к специалисту можно обратиться за элементарным улучшением качества жизни, в общество внедряется со скрипом. Ибо признать наличие неполного душевного благополучия страшно и стыдно. Страшно — потому что в сознании многих людей, особенно старшего поколения, психотерапия — это терапия психов. Стыдно — потому что масс-культурой активно культивируется образ неунывающего гиперактивного маниакального тусовщика-трудоголика. Не соответствовать ему — значит, быть не таким, как все, а что может быть стыднее (и опаснее!) на постсоветском пространстве?

В частных центрах психологической помощи, по объявлениям в интернете, через сарафанное радио. Обычно такой специалист владеет навыками дифференциальной диагностики, то есть может отличить болезнь от здоровья. Это нужно для разграничения зон ответственности и профессиональной компетенции. Все же болезнь должен лечить врач, и если у психотерапевта возникло подозрение на психиатрический процесс, он порекомендует клиенту обратиться в медицинское учреждение для подробной диагностики.