Короче, футуризм

Итак, продолжаем изучать основные стили ХХ века, которые успешно воплотились в творчестве тех или иных уфимских художников. В прошлый раз в «Изложении» мы рассматривали наив на примере живописи Тимофея Дорофеева. В этот раз предлагаю разглядеть признаки футуризма в работах Ольги Цимболенко.

Слово «futurum» в переводе с латинского означает «будущее», «будущность». Так именовали себя литераторы и художники, которые в первые десятилетия ХХ века заявили о разрыве с творческими устремлениями и традициями минувших времен. К различным ответвлениям русского футуризма принадлежали Наталья Гончарова, Казимир Малевич, Ольга Розанова, Давид Бурлюк, Михаил Ларионов, Надежда Удальцова и многие другие.

Устремления Ольги Цимболенко близки к футуристическим наработкам начала ХХ века как по форме, так и по содержанию: русский авангард вбирал в себя провинциальный мир (самые дерзкие футуристы приехали в столицы как раз из заштатных городов России), переносил в выставочные залы и заставлял восхищаться примитивизмом и графичностью вывесок, блеском витрин, яркостью трамваев, пестрой толпой прохожих. «Футуризм бесплоден и неумен как отвлеченная школа искусства, притязающая на господство, — писал Абрам Эфрос. — Но футуризм значителен и прекрасен как пластическая исповедь художника, чувствующего себя растворенным в прибоях, отливах и водоворотах жизни города». Ольга — один из немногих современных художников, которые умеют передать чистую поэтику городской среды без уклона в краеведение  — когда архитектурные объекты, реалии, географические приметы вызывают у зрителя полный эффект присутствия. Архитектор Глазычев назвал такое предметно-пространственное отображение городской среды «натюрмортным видением города». Объектом же художественного творчества Ольги стало эстетическое восприятие без топографических признаков — это город в обобщенном смысле, мгновенные впечатления, независимые от места и времени, чувственный пейзаж («Зима в старом районе», «Трамвай №9», «Женщины на снегу», «Натюрморт с трамваем», «Нежинская, 34»).

Наследуя круг творческих интересов своего учителя, Михаила Назарова, Ольга, тем не менее, сосредоточена на другой, городской поэтике. Если творческие интересы Михаила Назарова распространяются в основном на сельскую жизнь (в частности, на малую родину в Зилаирском районе) и построены на народном искусстве — вышивке, росписи, игрушке, лубке, — то его ученица пытается отразить эстетику города почти теми же самыми средствами.

К слову, надо заметить, что художники республики достаточно давно и успешно работают с архетипами сельской жизни, говоря о ней вполне современным языком — Ринат Харисов с его лубочными картинами татарского аула; символико-романтический Рафаэль Кадыров; Дамир Ишемгулов (тоже, кстати, ученик Михаила Назарова) — с его праздничным восприятием башкирской деревни.

Бытовой мир Ольги Цимболенко сосредоточен не только на жизни городских улиц, но и в пределах квартиры. Лук на подоконнике, сушащиеся на батарее валенки, вишня в сите, велосипед после прогулки, даже простые столы и стулья — вещный мир городского жилища уже тогда стал предметом ее интереса. Это не всегда можно назвать привычным словом «натюрморт», речь идет скорее о жанровых картинах, в которых вместо людей действуют вещи, но «ведут себя» в точности, как они. Такой поворот в истории жанра nature morte, то есть «мертвой природы», в свое время свершился благодаря художникам-импрессионистам, которые от изображения битой дичи и препарированных фруктов голландских натюрмортов, перешли к изменчивой видимости предметов, к собственным впечатлениям от них, никогда не бывающих одинаковыми. В таком натюрморте предметы начинают жить своей жизнью, как плывущие по небу облака или деревья в лесу, настолько много в них от самой природы: бурлящей, изменчивой и живой. В последние два года «жанровый натюрморт» в творчестве Ольги получил наибольшее развитие в тематических выставках в соавторстве с близкими ей по духу художниками: «Быт или не быт?» (с Лилией Шарифуллиной, галерея «Х-МАХ», Уфа), «Провинциальные истории» (с Тимофеем Дорофеевым, библиотека ВГБИЛ им. М.И. Рудомино, Москва), «Есть» (с Галией Ли, галерея «Мирас», Уфа).

В ее работах, экспонированных на этих выставках, город чувствуется не меньше, чем в урбанистических пейзажах, только он шумит где-то за окном («Натюрморт с трамваем», «Окно») — атрибуты городской жизни вплетаются в замкнутый мир вещей, составляя его индивидуальный лирический тон («Портрет чайника», «Кофе», «Портрет велосипеда»). «Детально изобразить конкретный предмет для меня не так важно. Куда важнее чувства, которые я при этом испытываю. Главным становится бытийное и эмоциональное пространство, окружающее этот конкретный предмет», — говорит Михаил Назаров в интервью «Башинформу». На картинах его ученицы мало примет настоящего времени, отголосков дня сегодняшнего, но каждая работа Ольги Цимболенко превращается в целую многослойную новеллу, полную жизни, настроения, чувств. Заставить неодушевленные вещи рассказывать о жизни людей и города способен не каждый художник. Вещи на картинах Ольги хотя и существуют сами по себе, но всегда повествуют о человеке и его мире.